Бхумика на мгновение замолчала. Затем она сказала: "Я еще не знаю. Но для начала я поговорю с Викрамом. Я посоветую ему выбрать такой путь через войну, чтобы мы все выжили. А если он не послушает..." В ее голосе промелькнула чернокрылая тень. "Что ж. Вы с Ашоком - не единственные дети храма".
"Я желаю тебе удачи", - сказала Прия. "Ради всех нас, я полагаю".
"Да", - сказала Бхумика. "Ради всех нас".
Она вернулась к своему телу. Посмотрела на спящую Малини, а затем выскользнула из комнаты, чтобы пройтись по тривени. Снова шел дождь. Земля была скользкой, почти лужа, большое зеркало.
Если Бхумика была права... Если она решила промолчать. Если она решила забыть...
Она откинула голову назад. Снова шел дождь. Последний ливень для угасающего муссона. Она поднялась на цоколь тривени, камень был прохладным и влажным под ее босыми ногами, ее лицо было поднято к небу. Земля. Небо.
Просто покажи мне дорогу.
"Почему", - прошептала она. "Почему я должна была показать тебе дорогу, Ашок? Что я знаю такого, чего не знаешь ты?"
Ответ лежал внутри нее. И так было всегда. Но она сжала себя в кулак. Она держала ту ночь огня и смерти в закрытом кулаке. Она была слишком напугана тем, что его у нее украдут, чтобы отпустить его, чтобы делать что-то, кроме как скрывать его. Через горе, голод и потери, через прибытие в махал, через питье и смех с Симой под прикрытием деревьев - она несла это с собой. Она держала его так, чтобы его нельзя было тронуть или изменить.
Пришло время разжать пальцы. Пришло время увидеть то, что она хранила.
Впервые за десять лет Прия подумала о той ночи, когда сгорели дети храма.
ПРИЯ
Прия подхватила тяжелое ведро с водой, ругаясь, когда оно неуверенно накренилось, и волна выплеснулась на подол ее гагра-чоли. "Нанди! Помоги мне!"
"Я не могу помочь", - ответил Нанди с обиженным видом. Он сидел в центре комнаты, закрыв глаза руками. Он сидел так, причитая, уже добрых десять минут. Ранее он столкнулся с работой старших детей храма, которые разводили на стенах споры. Нанди коснулся того места, где не следовало, и желтая пыльца попала ему прямо в лицо.
Обычно Прия сразу бы потащила его к одному из старейшин, чтобы его отругали, промыли глаза и наложили настойку, чтобы остановить инфекцию, но старейшины категорически запретили группе детей Прии - самым младшим и самым маленьким - покидать свои комнаты этим вечером. Один из дваждырожденных потерял контроль над кипящим узлом лиан, которые раскололи камень и проложили себе путь под поверхность храма, причинив немало разрушений. Они уже разрушили ступени, ведущие к Хиране, не позволяя паломникам совершить этот путь.
Хирана всегда была опасна и изменчива. Иногда путь, по которому шли паломники, исчезал в одночасье. Иногда даже на тривени вырастали диковинные полевые цветы, фиолетовые, черные и ярко-розовые, которые старейшины срывали с бормотанием молитв и благоговением. Но Хирана не была злобной в своих переменчивых настроениях, как это свойственно смертным. Так говорил старейшина Боджал. Старейшина Боджал громко жаловался любому другому старейшине, который слушал его, что "проклятые" дети разрушили Хирану, полностью и окончательно. Он замолчал только тогда, когда старейшина Сендхил загнал его в угол и негромко спросил, не хочет ли он сам вступить в прямую схватку с детьми.
Старейшина Боджал не смог ответить на этот вопрос.
Старейшина Чандни никак не прокомментировал изменения в Хиране. Даже о новых трещинах, открывшихся во тьму, в которые попали некоторые из людей генерала. Никто не погиб - старейшины вмешались, - но один человек сломал ногу под ужасным углом, и это заставило триждырожденных Санджану и Рити, которые теперь были старейшинами, хотя никто из других старейшин их так не называл, смеяться и хохотать, как будто кровь и кости - это ужасно забавное занятие. Но когда Прия спросила об этом старейшину Чандни, та лишь покачала головой и сказала, чтобы Прия была осторожна.
"Ты не совсем такая, как они", - сказала она. "Радуйся этому".
Прия подумала, что это странное заявление. Прия была точно такой же, как и все остальные, даже если она родилась только однажды. Она прошла через воды бессмертия во время праздника Темной Луны вместе со всеми остальными: младшими детьми, пытающимися стать единожды рожденными; единожды рожденными, готовыми стать дважды рожденными; дважды рожденными, стремящимися стать старшими. Она поднялась из воды, задыхаясь, когда трое ее ровесников не смогли. Она сидела в больничной палате, ожидая, не примут ли воды ее с запозданием, с лихорадкой и истощением, как это иногда случалось.
И как все дети, пережившие это путешествие, это неестественное и злополучное путешествие, она выросла... странной. Дваждырожденные внезапно научились вызывать цветение, прорывать пыльцу сквозь бутоны. Трёхрождённый обтесывал камень одними лишь листьями и шипами. А Прия и Нанди, спотыкаясь в мечтах о встрече с водами, шли по Сангаму из древних сказаний.
Никто из старейшин не ходил там столетиями, - прошептала старейшина Кана. А об остальных, как хранительница древних преданий, она сказала: Ни один старейшина не обладал такой силой со времен Эпохи Цветов.
Может, они и были мифически одаренными, но Прия и Нанди были еще детьми, а Нанди - плаксой. Прия отхлебнула воды, стараясь не сорваться на него снова.
"Наклони голову назад и открой глаза", - сказала она.
"Не кричи на меня!"
"Я не кричу!" Прия. "И если ты не хочешь, чтобы я кричала, перестань быть таким, таким..."
Нанди фыркнул.
Успокоившись, Прия подошла к нему и осторожно потянула его вперед. Когда он оказался возле ведра, она отняла его руки от глаз и смыла пыльцу, пока он быстро моргал.
"Тебе лучше?" - спросила она.
"Думаю, да".
"Хорошо."
"Вы двое собираетесь?"
Прия и Нанди, как один, повернулись, чтобы увидеть триждырожденную Санджану, прислонившуюся к двери. На ней было темно-желтое сари, волосы распущены по плечам, маанг тикка на лбу рубиново-красная, как тяжелая капля крови. Под ее босыми ногами пророс мох, но он засох, когда она сделала шаг вперед.
"У тебя уходит целая вечность, а мне скучно", - сказала Санджана. "Рити сегодня ворчливая, а у Ашока какое-то ужасное недомогание, он отказывается есть, а здесь столько прекрасной еды. Почему вы бездельничаете?"
"Нанди попал пыльцой в глаза", - сказала Прия.
"Ах", - сказала Санджана. "И поэтому твоя одежда мокрая, Прия?"
Прия нахмурилась в ответ, и Санджана усмехнулась.
"Почему ты обидела этих людей?" неожиданно спросила Прия, вспомнив о мужчине, у которого была сломана нога. Возможно, ей не следовало спрашивать. Может быть, Санджана отчитала бы ее за этот вопрос. Но выражение лица Санджаны было спокойным, ее брови мягкими, и Прия так не думала.