"Малини", - сказала Прия с внезапной тревогой. "Ты можешь меня понять?"
"Могу".
"Тебе нужна доза цветка-иглы". Прия снова прикоснулась рукой к горлу - не к ране, а к бутылочке с пробкой, все еще надежно закрепленной на резьбе.
Через мгновение Малини покачала головой. "Мне это не нужно", - сказала она. Ее отвлекла не болезнь. Кончики ее пальцев покалывало, как будто в них был огонь. " Продолжай."
"Малини".
"Расскажи мне о своей сделке", - резко сказала Малини. "Ты сказала, что у нас мало времени".
Рука Прии замерла.
"Хорошо", - сказала она. "Я хочу свободу Ахираньи. Полностью. Никакой доброты или благосклонности от твоего императора Адитьи - никакой милости, дарованной свыше. Ахиранья не должна быть еще одним народом, привязанным к империи. Я хочу нашей независимости. Я освобожу тебя, Малини. Я позабочусь о том, чтобы ты добралась до своего безымянного принца и его людей. А взамен ты поклянешься мне, что отдашь Ахиранию мне".
"Тебе", - медленно произнесла Малини. "И что ты будешь с ней делать? Станешь ее королевой?"
Рот Прии искривился в улыбке.
"Не мне", - сказала она. "Но принадлежность к Париджатдвипе не сделала этой стране ничего хорошего. Как бы ты ни говорил, что твой брат Адитья будет обращаться с нами по-доброму, мы всегда будем собаками за столом. Мы всегда будем злыми, если останемся прикованными к вашей империи".
Малини на мгновение замолчала. У такой клятвы были последствия. Она не могла в одностороннем порядке изменить облик Париджатдвипы. Она не знала, что скажет Адитья или его люди, услышав глупое обещание женщины.
О, клятвы можно нарушить. Конечно, можно. И все же Прия была... не совсем безопасным человеком для лжи. И что еще хуже, Малини не хотела нарушать данное ей обещание.
Где-то под ними раздался звук. Челюсть Прии затвердела.
"Обещай мне это, или, так или иначе, ты умрешь здесь".
"Ты все-таки убьешь меня, Прия?"
"Нет, глупая женщина", - сказала Прия, пылая глазами. "Нет. Никогда".
Малини не была уверена, что понимает, что она чувствовала в этот момент - эту неистовую бурю чувств в ней - но она знала, какой выбор стоит перед ней.
"Я клянусь", - сказала она. "Если ты спасешь мне жизнь, если я воссоединюсь с Рао - тогда Ахиранья будет твоей".
"Ну что ж." Прия выдохнула, долго и медленно. Шипы вокруг нее отступили. Лоза на горле Прамилы сморщилась. "Нам нужно идти. Сейчас."
БХУМИКА
Когда прозвучал раструб, Бхумика была готова. Она сидела в своей комнате в розовом дворце с открытыми оконными решетками. Она прислушивалась к звуку, который эхом разносился над Хираной, над городом, который уже мерцал горящим светом.
Трудно было проследить путь огня, но Бхумика все же попыталась. Самый сильный огонь был недалеко от самого махала, в районе, где жили самые богатые из Ахираньи. Все советники ее мужа. Высокородные Париджатдвипаны. Купцы. Старейшие высокородные семьи Ахираньи.
Ее дядя.
Она повернулась и встретилась взглядом с Халидой.
"Призови слуг в мои комнаты", - сказала она. "Тихо".
Сейчас было самое подходящее время. Охранники будут заняты обеспечением безопасности махала. Они не стали бы допрашивать горстку женщин и детей, бегущих в безопасное место, особенно когда Халида так явно сопровождала их по приказу своей добросердечной госпожи.
Она ждала. Прислушалась к далеким крикам. В ее сознании мелькал сангам, полный ярости и боли Ашока, мокрый от крови.
Слуг и детей ввели в дом. Они нервно смотрели на нее. Некоторые из младших плакали.
"Город горит", - сказала Бхумика без предисловий. "Повстанцы напали на тех, кого они считают угрозой для Ахираньи и ее потенциальной свободы". И все и все остальные - деревянные дома Хиранапрастхи, их жители, даже невинные слуги махала - были для ее брата приемлемым залогом. "Они нападут на махал. Возможно, они нарушат периметр. И придут за нами". Она посмотрела на каждого из них. "Я обещала вам, когда давала вам место в этом доме, что вы будете в безопасности. Я не позволю этой ночи нарушить мою клятву".
Ее окружила бездыханная тишина. Даже дети притихли.
"У вас будет оружие", - сказала она. "У меня есть луки для тех из вас, кто охотился до прихода сюда. Топоры для самых сильных из вас. Кинжалы для самых маленьких. Халида подскажет вам, как приготовить кипяток и масло, которые, если понадобится, можно будет перебросить через стены. Но я надеюсь, что до таких мер дело не дойдет".
"Дойдет", - сказал голос. "Леди Бхумика, мне жаль, но так и будет. У нас предатель".
Одна из служанок - Гаури - потащила Рукха вперед за руку. Повалила его на землю. Его шаль исчезла. Его голые, изъеденные гнилью руки были облеплены листьями, шипы сока колючками торчали из его плеч.
"Расскажи ей", - сказала служанка. "Скажи ей то, что ты сказала мне".
"Это я виноват в том, что они прорвались в махал", - задыхался мальчик. "Повстанцы попросили меня шпионить для них. Следить..." Он запнулся, рот не работал. "Следить... за кем-то. И найти путь внутрь".
Следить за кем-то. Конечно.
О, Прия.
"И ты нашел вход, как они просили?" сказала Бхумика, сохраняя спокойствие в голосе.
"Иногда охранники не следят за дверями должным образом", - сказал он. "Иногда, когда привозят припасы... Я иногда ем на кухне, и я вижу... иногда человек может проскользнуть внутрь. Я сказал об этом повстанцам".
"Эти повстанцы не будут пробираться сюда, как воры", - сказала Бхумика, думая об огне и дыме. Тупая сила ярости Ашока, разрушающая город. "Тем не менее, ты предал семью, которая заботилась о тебе, Рукх".
Он вздрогнул. "Я приму любое наказание, которое вы сочтете нужным, госпожа", - прошептал он.
"И какое наказание следует назначить за содействие в убийстве невинных слуг в этом махале? За смерть людей моего мужа и, возможно, самого регента?"
Мальчик снова сглотнул. Он не хотел этого говорить. Но она ждала.
"Смерть", - сказал он. "Моя смерть".
"Твоя смерть придет к тебе быстро, независимо от того, устрою я ее или нет", - заметила Бхумика. "Эта священная бусина на твоем запястье не сможет сдержать гниение, которое я вижу в тебе".
Он склонил голову.
Другая служанка протиснулась вперед. "Теперь он с нами, миледи", - поспешно сказала она, положив руку на плечо Рукха. "Конечно, это все, что имеет значение. Он... он всего лишь заблуждается. Он всего лишь ребенок".
Прия спасла этого мальчика. Бхумика знала это. Этого умирающего мальчика, который был юным и глупым. А служанка, которая была подругой Прии, стояла и настороженно смотрела на Бхумику, ее поза излучала оборону.