Оно подплыло к ней. Прикоснулся пальцами к ее челюсти. Его пальцы были теплыми, как священное дерево. Его улыбка была красной. Это была не она. Не могло быть ею.
Оно погладило ее по щеке.
"Посмотри на себя", - сказало оно голосом, который не был ее собственным. "Ты такая новая. И в то же время такая пустая".
"Кто ты?" прошептала Прия.
"Неужели ты не понимаешь, чему поклоняешься?" - спросило ее отражение. Оно улыбнулось.
Прия вздрогнула от неожиданности всем телом, и якша рассмеялся. Вода была горячей, как кровь, форма якши была вырезана из дерева и плоти, глаза - кровавого цвета.
"Ты вырезала свое сердце, чтобы встретиться со мной", - сказала она. "Не попросишь ли ты у меня благодеяния?"
Прия ничего не сказала. Она не могла. Она замолчала от благоговения и удивления. А якша только качала головой, черные лепестки падали с ее плеч, и продолжала улыбаться.
"Я хочу вернуться", - сказала наконец Прия. "Пожалуйста".
Якша кивнула. Ее пальцы отступили назад - но не раньше, чем один ноготь, заостренный, тонкий, как игла, прочертил линию крови на ее щеке. Он поднес руку, похожую на ее собственную, к своему лицу. Прикоснулось губами к ее крови.
"О, росток", - прошептало существо. "Мы встретимся снова, ты и я. Так или иначе".
И существо потянулось к Прие и поцеловало ее в губы.
На мгновение она увидела весь мир.
Она увидела океан, бурлящий у краев великого субконтинента Париджатдвипа. Она видела горы, покрытые снегом на границе Дварали. Она увидела Лал-Кила в Дварали, форт, стоявший на краю известного мира. Она видела Париджат и императорский махал в Харсингхаре, окруженный цветами.
Она видела гниение. Она видела его везде, повсюду. И она видела, как она растет и меняется; видела, что это вовсе не гниение, а цветение, расцвет; видела, как дюжина существ с речной водой, просачивающейся из их пальцев, и гвоздиками для глаз поднимают себя из почвы мира и дышат...
Она проснулась, не с вздохом и не с криком, а медленно. Как будто ей все это приснилось. Как будто ее вообще не было в сангаме. Она лежала на циновке на полу в доме, приземистом и прохладном, сладко пахнущем сыростью. Малини сидела рядом с ней на коленях.
Она бросилась на Прию и обняла ее.
Что...?
"Что это за место, куда ты нас привела?" спросила Малини, опасно понизив голос. "Женщина не позволяет мне выйти из этой комнаты. А мужчина..."
Малини резко замолчала. Прия почувствовала, как она отпрянула назад, ее лицо снова стало спокойным, глаза были скромно опущены.
А там, позади нее, стояла старейшина Чандни.
Сердце Прии резко забилось.
Она почувствовала присутствие брата и сестры, или так ей показалось. Кто-то вроде семьи, острая иголка в лесу. Этого она не ожидала.
Детство. Чандни за письменным столом. Рука Чандни в ее волосах.
Праздник. Кровь. Огонь.
Чандни отошла дальше в хижину, в полумрак. Но Прия могла видеть ее. Ее лицо с угловатыми скулами и полностью поседевшими волосами, собранными в пучок на шее. У нее были новые морщины, а манера ходить говорила о боли.
" Твой спутник привел тебя сюда", - сказала Чандни. Ее голос был мягким. Только через мгновение Прия поняла, что она говорит на классическом ахираньи, исключая из разговора ничего не понимающую Малини. "Она сказала, что ты попросила привести тебя в это место".
Прия сглотнула. В горле пересохло. Ей казалось, что она все еще находится в ловушке какого-то страшного лихорадочного сна.
"Я попросила".
"И все же я не думаю, что ты знала, что увидишь меня. Правда?" Глаза Чандни следили за каждым движением лица Прии, за каждой судорогой мышц ее тела.
Прия хотела бы иметь способность Малини вытягивать все чувства из ее собственного выражения, но она не могла. Тем не менее, она не дрогнула. Не здесь. Она смотрела на Чандни не мигая, пока ее глаза не загорелись так же яростно, как и то, чему в ее груди не было названия.
"Я чувствовала, что здесь есть кто-то вроде меня", - сказала Прия. "Но нет. Я не ожидала тебя".
"Ты считала меня мертвой?"
Я надеялась, что так и есть, подумала Прия. Но в следующее мгновение она поняла, что это не так. Однако ни один из ответов не мог помочь ей или оставить Малини невредимой.
"Все члены совета храма мертвы, и старики, и дети. Или должны быть мертвы, - сказала Прия.
Ты убила нас. У тебя должно было хватить порядочности умереть вместе с нами".
"Некоторые из нас решили умереть вместе с детьми", - сказала Чандни. "А некоторые из нас выбрали это".
Это. Прия огляделась. Плесень на деревянных стенах. Сквозь прогнившие и покрытые пятнами сырости доски пробирались насекомые. Капало с провалившейся крыши.
Малини наблюдала за ней, прикрыв глаза, с видимым безразличием. Но Прия знала лучше.
"Это не очень похоже на изгнание", - сумела сказать Прия. "Ты все еще в Ахиранье".
"Не изгнание", - сказала Чандни. Все еще мягкая. Такая мягкая. Она сделала шаг ближе, и Прия поняла, что это была не мягкость, как она сначала подумала, а убаюкивающий голос, который используют, когда говорят с диким животным. Чтобы успокоить его, перед тем как взять на поводок или зарезать. "У нас еще была работа. Или мы так думали".
"Кто еще здесь?"
"Только Сендхил, сейчас. Остальные ушли. Но он не причинит тебе вреда".
Чандни с трудом наклонилась. Она положила руку на лоб Прии. Прия не пошевелилась. Только смотрела на нее.
"Как ты спасла меня? Я думала, что я в воде".
"Это не так", - сказала Чандни. "Ты выжила сама, Прия, как выживали дети, которых приводили в больничную палату в храме. Или нет".
Они смотрели друг на друга, недоверчивые, искаженные отражения в полусвете.
"Твоя лихорадка прошла". Чандни опустила руку. "Это хорошо. Значит, ты будешь жить".
"Если бы я знала, что это ты, я бы никогда не пришла", - сказала Прия. "Я бы ожидала, что ты убьешь меня, как только увидишь".
"Я не должна была оставлять тебя в живых, Прия", - сказала Чандни. "Не тогда. И не сейчас. Я должна была убить тебя, когда твой спутник привел тебя сюда. Это правда".
"Так почему же ты этого не сделала?" спросила Прия, внезапно разозлившись - так разозлившись, что теперь она чувствовала, что дрожит, но даже не осознавала этого. "Я вряд ли смогла бы остановить тебя".
"Когда тебе станет лучше, мы поговорим".
Чандни начала подниматься, и Прия схватила ее за плечо. Она не держала крепко. Ей это было не нужно. Кости Чандни были острыми точками под ее рукой, хрупкими, как раковина.
"Теперь я в порядке", - сказала Прия на забанском языке - обычном языке, который так легко слетал с ее губ. "Теперь я здорова. А теперь мы поговорим".
Я сильнее, подумала Прия, пристально глядя на Чандни. Я больше не ребенок. И ты дашь мне ответы.