Я вдруг некстати осознал, что с детства не люблю всех Виталиев — не везло мне с ними, — а вот этого конкретного прям ненавижу. Пока я шарил во мраке руками по полу, рядом зазывно урчал, булькал и курлыкал Виталий. Временами с его стороны доносилось неритмичное постукивание. По всей вероятности, он ослеп, лишившись глаз, и теперь тыкался в стены. Звуки эти особой уверенности мне не придавали, а слепота зомби не давала никакого преимущества, так как я и сам ни черта не видел. Можно было сделать светлее, распахнув дверь, но стоило об этом подумать, как из номера вдруг раздался такой истошный вопль, что я чуть в штаны не наложил. Если пьяному ди-джею дать замиксовать кошачий ор, скрип пенопласта по стеклу и верещание иволги, получится примерно такой же звук. Причем нескончаемый!
Сердце рвалось из грудной клетки, я слепо пялился в темноту сидя на корточках. Думал, умру не от зубов зомби, а от дикого страха. «Никчемный оказался чистильщик, — дадут мне оценку жнецы. — Обосрался и сдох». Рука шарила по полу, и только на мгновение проснувшийся разум сообщил, что я вожу пальцами по чему-то гладкому и скользкому. Точно, телефон же! Я заграбастал его и сделал кувырок назад. Вспомнив детство, повторил свой кульбит еще несколько раз, на ковровом покрытии пола это было несложно, только в шее что-то прохрустело.
Фонарь я включил, лишь когда оказался на безопасном расстоянии от зомби. Вовремя переместился — от номера Виталия Клюки ко мне уверенно направлялась, очевидно, супруга толстяка, высокая стройная женщина модельной внешности… э… Ну, почти, если говорить о теле. Просматривалось оно хорошо, потому что женщина была в одних трусах. Разум самца подметил аппетитные формы и подпрыгивающие груди, но сейчас они как-то не особо впечатлили — она продолжала истошно орать. Причем двигалась мадам пободрее супруга…
Анастасия Заволжская, 23 года
Активная опустевшая оболочка 0-го уровня: 100 %.
Хотя скорее не жена, а так, курортная подруга. Настя оказалась девушкой горячей, с ходу атаковала — едва я уклонился, растопыренные пальцы с красными ногтями мелькнули возле моего лица. Виталий уже поднялся и разворачивался на звук.
Я ударил Настю-зомби тупым концом вешалки промеж лопаток, придавая ускорение. Она упала на живот, потеряв шесть процентов «активности».
Ослепший Виталий хватал перед собой воздух. Уловив движение, устремился к подруге, пытающейся встать, понюхал ее, но жрать не стал.
Добивать зомби не хотелось ну просто адски. Наплевать бы на эту парочку и запереться в их номере, поискать там воду. Я переступил порог, дал себе секундную передышку, отлично понимая, что нужно пересилить себя и завершить начатое. Только способ упокоения надо выбрать наименее отвратительный — ох, не выдерживает моя психика вида человеческих тел, превращенных в фарш.
Опять из окна выкидывать? Рискованно и трудновыполнимо, мужик весит больше центнера! Бросив взгляд в номер, я заметил тяжелую на вид прикроватную тумбу, причем их было две.
Уровни, говорите? Достижения?
Ну о’кей.
Тем более одной страстной поклоннице очень не терпелось вонзить зубы в мою плоть.
«Отдал богу душу», — говорят, когда кто-то умер. Настя отдала душу жнецам, и в ней проснулось бесконтрольное чувство голода, которое заставляло ее идти на запах. Или это какие-то проблески разума остались, и она запомнила, где я исчез. Короче, пока размышлял, она ворвалась в номер, остановилась за порогом и покрутила головой, как танк башней.
Обнаружив меня, заорала — на одной ноте и не затыкаясь. Черт его знает, может, так некоторые зомби готовятся к атаке? Типа взбадривают себя и нагоняют на врагов ужас? Главное, чтобы не собратьев звала. Вопль был жуткий, конечно, аж вспотели ладони, сжимающие вешалку.
Сейчас, когда мы оба стояли, я с удивлением осознал, что она выше меня. Причем без обуви — сколько в ней? Метр восемьдесят девять? Не ошибся я насчет модельной внешности. Судя по объемным полушариям грудей, тюнингованная. А вот конечности подкачали, потому что мышечную массу пластикой не нарастишь — длинные тощие руки, такие же непропорциональные ноги с выделяющимися коленными суставами и ребра, торчащие под загорелой кожей, делали ее похожей на инсектоида.
— Последнее предупреждение, Настя. Потом буду бить. Больно…
Не дослушав, она напала. Что ж, раз не внемлет человек голосу разума, придется ему полетать.
Орудуя вешалкой, я короткими тычками погнал ее к окну. Массы дамочке не хватало, я сдерживал ее, а когда она бросалась, острые ножки протыкали кожу и входили между ребер, отчего она орала еще громче. Хрупким, очевидно, становится тело, когда его покидает душа.