Во-первых, она была старой. Мгла была старой, когда его дедушка ещё ходил под стол пешком. Не исключено, что она была старухой, когда даже Вартлоккур не вышел из щенячьего возраста. А чародей топтал землю вот уже четыре долгих столетия. Во-вторых, Мгла была принцессой Империи Ужаса. Никакие ухищрения не могли скрыть этого. Никакая ссылка не могла изменить её натуры. В её жилах струилась жестокая кровь тиранов. Даже сейчас она прислушивалась к её громовому зову.
Но в то же время она оставалась самой желанной из всех живущих на земле женщин. Когда нежный взгляд Мглы останавливался на мужчине, тот мгновенно превращался в её раба. Остаться безучастным к её призывам могло лишь бесполое существо, порожденное в тех же дьявольских джунглях, из которых явилась она.
Наверное, в сотый раз он задавал себе все тот же вопрос: какие мысли в действительности бродят за этим совершенной формы лбом и похожим на прекрасную маску лицом? Великие колдуны Империи Ужаса прятали свои физиономии под масками, изображающими отвратительных животных. Мгла же скрывалась под вуалью красоты.
Он изучил все заголовки и в конце концов остановился на книге, которую выбирал всегда, являясь сюда. Бетти принесла хлеб, масло и чай. Он потягивал горячую жидкость и лениво жевал, разглядывая ручного тиснения гравюры в роскошном издании об архитектурных чудесах всех времен и народов.
Некоторые из этих сооружений ему довелось увидеть во время войны. Оказалось, что даже самая лучшая гравюра не передавала всей прелести оригинала.
– Проклятие! – прошептал он. – Наверное, есть способы сделать это получше.
Майкл утверждал, что в Хеллин Деймиеле имеются художники, способные добиться абсолютного портретного сходства. Интересно, почему здесь граверы принесли в жертву точность воспроизведения?
– Арал? – негромко произнесла она. Голос её звенел, словно колокольчик.
Он вскочил на ноги. Ему почему-то перестало хватать воздуха.
– Садись, Арал, – сказала Мгла, занимая стул рядом. Ему показалось, что в отделяющем его от неё футе пространства закипает воздух.
– Ищу техническое решение, – судорожно сглотнув, выдавил он. – Думаю, каким образом можно улучшить иллюстрации. – Неужели это его голос звучит, как лягушачье кваканье? Как она смеет с ним так поступать? Ведь он уже не ребенок.
– Тебе удалось поговорить с Майклом?
– Мы отправились в конную прогулку. Но он почти ничего не сказал и был более загадочен, чем обычно. Мне показалось, что он хотел меня предупредить о чем-то.
– Но почему? Ты полагаешь, что ему все известно?
– Трудно сказать. Но что-то Майкл подозревает. Но ни в чем не уверен. Во всяком случае, пока. Он постоянно менял тему разговора, то начиная восторгаться ландшафтом, то предлагая держать пари о победителе предстоящих скачек.
«Я говорю слишком быстро и, пожалуй, чересчур много», – подумал он. Он понимал, что это не любовь. Или, лучше сказать, не подлинная любовь. Это всего лишь работают железы внутренней секреции. Но тяга его к этой женщине была столь велика, что истинные причины Арала не волновали. Раздувая пламя страсти, колдунья заставляла его забывать обо всем.
– Он, Арал, знает больше того, о чем доложил королю. Для меня это совершенно очевидно. Он сказал очень много о лорде Куо и о лорде Ко Фенге, а это не может не означать, что на самом деле ему известно гораздо больше. К востоку от гор у него, видимо, отличные контакты. Не исключено, что один из его агентов пронюхал и о нас. Попроси своих друзей-контрабандистов разнюхать, кто бы это мог быть.
– Но почему мы должны так действовать? Может быть, лучше привлечь Майкла к нашему делу? Он смог бы нам помочь.
– Или устроить так, что нас убьют. Я ему не доверяю. Он слишком себе на уме. Майкл не способен на длительные союзы и заключает лишь краткосрочные альянсы. Твой друг относится к тому типу людей, которые меняют коней без зазрения совести. Убеждена: король скоро пожалеет о том, что не держал Майкла на более коротком поводке.
– Да, этот мятеж в Тройзе… Он признался, что замешан в нем. А ведь у Майкла есть строгий приказ не раздражать лорда Хсунга. Король мечтает о том, чтобы возобновить торговлю.
– А как Чам Мундуиллер? Все ещё сидит на заборе, не зная, в какую сторону спрыгнуть? У нас пока нет поддержки в Седлмейре, а мне кажется, что неплохо было бы её получить. Торговцы могли бы финансировать формирование ещё одного батальона, что весьма обрадовало бы моих друзей.
– Чам ведет хитрую игру, желая застраховаться со всех сторон. Охотно пожимает руку Майклу. Кроме того, он никогда раньше не выступал против короля.
Мгла задумчиво погрызла ноготь, а затем бросила:
– Продолжай.
– Будь он проклят, этот Майкл! Парень все больше и больше становится похожим на призрак. Никто не знает, где он и чем занимается. Стоящий рядом с тобой человек может оказаться его агентом. Половину времени я трачу на то, чтобы увидеть, что происходит за моей спиной. Ты права, Майкл совершенно не годится для дела. А теперь вернулся и этот проклятый колдун. Майкл с ним всегда действовал рука об руку. Если Майкл что-нибудь не сумеет узнать сам, то нужные сведения откопает для него Вартлоккур. Стоит ему лишь попросить. Не стыжусь сказать тебе, что они нагоняют на меня страх.
– Чам тебя ни о чем не просил?
– Нет.
– Сам ему ничего не предлагай. Пусть поступает так, как хочет. Я не желаю иметь дело с людьми, которых можно купить. Их могут перекупить другие. Пусть радуется, когда торговля возобновится.
– Что касается меня, то суть нашей затеи я вижу в восстановлении торговли, – сказал Арал.
Когда в Шинсане установится не столь воинственный и более склонный к коммерции режим, богатства с востока польются рекой. Кавелину останется лишь черпать из этого потока так, как черпал он до Великих Восточных Войн.
Арал был патриотом и свято верил в правоту своего дела. Совесть его оставалось спокойной. Он несколько забеспокоился, узнав о некоторой надежде на успех в переговорах Пратаксиса с лордом Хсунгом, но Мгла его тут же успокоила, пояснив, что Хсунг лишь ведет дипломатическую игру, а на самом деле вовсе не намерен ослаблять блокаду торговых путей.
– Что происходит в Шинсане? – поинтересовался он. – У чародея явно что-то на уме.
– По-настоящему мне мало что известно. Знаю, что они реформируют армейское командование и передислоцируют легионы. Приказы без всяких объяснений отдают люди лорда Куо. Мои друзья не могут сообщить больше.
– Может быть, не хотят?
– Мне тоже приходила такая мысль. Никогда нельзя исключать вероятность, что они ведут двойную игру. Я размышляю над тем, как их обойти. У меня есть и иные возможности.
Арал вздрогнул. Некоторые из этих возможностей он мог наблюдать во время войны. Эта женщина являлась одной из величайших носителей Силы, о чем он, под воздействием своих чувств к ней, склонен был забывать.
– Мне, пожалуй, пора уходить. Когда меня долго не бывает, вся лавочка стоит на ушах.
Она легонько коснулась его руки и, глядя ему в глаза, тихо проговорила:
– Ты так мил, Арал, и совсем не похож на других людей. Вальтер был таким же.
В её словах молодой человек уловил грустные нотки.
Ах, если бы он был чуть смелее. Со времени битвы под Палмизано, в которой погиб её муж, прошло уже четыре года. Она должна быть готова ко всему.
Арал направился к выходу. Чтобы отвлечься, он начал размышлять о том, кто может стать победителем предстоящих скачек.
ГЛАВА 4
1011 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Взгляд в прошлое. Война
В такие дни, как этот, весна в столице Кавелина превращается в коварную болезнь, порождающую в душах людей недовольство и беспокойство. У тех, кто пострадал от этой инфекции, появляется смутное желание куда-то бежать, чтобы заняться делом, которое отстояло бы как можно дальше от всех повседневных забот. Обычно по утрам с хребта Капенрунг дует прохладный, пронизанный запахом хвои ветерок, но в такие дни, как этот, воздух неподвижный и ласково-теплый, и у людей усиливается тоска и тяга к непродуманным действиям.