Все изменения в жизни людей, в личной и общественной, все в Его власти. Руки Его крепко удерживают колесо истории. И да не дерзнет никто встать пред колесницей Его, ибо Он Тот, о Котором пророчествовали древние прозорливцы:спешит грабеж, ускоряет добыча (Ис. 8, 1), иными словами, скор на пленение дьявола и на избавление людей из рабства бесовского.
Все у Него стремительно. Стойте на страже, ибо не знаете, в который час будет Господь ваш… Он еще не ушел, но уже говорит о Своем скором возвращении, потому что для Него все быстро, все близко, для Него, Господина дней и столетий. Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною (Откр. 22, 12). Се, стою у двери и стучу (Откр. 3, 20).
Апостолы Его тоже спешат и торопят: Последнее время (1 Ин. 2, 18);братия, время уже коротко ( 1 Кор. 7, 29); не оказался бы кто из вас опоздавшим (Евр. 4, 1); доколе есть время, будем делать добро всем (Гал. 6, 10); я бегу (1 Кор. 9, 26). Все быстро, неудержимо, стремительно. Все начеку, в ожидании Его, в приготовлении к встрече с Ним.
И жатва за жатвой переходит в небесные житницы Его. И кажется, что Он только вчера был с нами и будто завтра придет вновь.
Он меняет обстоятельства согласно своему замыслу, чтобы умножить жатву. Словно ветхие ладьи отбрасывает Он цивилизации, и заменяет их новыми. Ему нужна личность; Ему нужен человек, все остальное для Него второстепенный, дополнительный инструментарий.
Он посадил доброе древо и собирает с того древа добрые плоды, а плоды - души человеческие.
Так-то, честные братья, одна логика у истории, один закон и один законодатель.
Я назвал вам Его имя. В том имени – все.
ЖАТВА ЧЕТВЁРТАЯ
| Новые книги – новые жатвы. |
Непостоянен человек во зле, непостоянен и в добре. Непостоянство во зле и возврат к добру - похвально. Но непостоянство в добре – к порицанию и печали. Это одна из причин, думается нам, по которой премудрый Господь сократил долгий век праотцев, чтобы злые, видя частую смерть других, убоялись своей близкой смерти и предстоящего Суда, а добродетельные ободрились, зная, что у них хватит терпения в страданяих творить добро. Только бы жатва умножилась…
В конце первого христианского тысячелетия Византия, и Рим слишком увязли в земных заботах и наслаждениях и неохотно отзывались на зов Царя на брак Сына Его, слишком фамильярны стали они с Христом. В своем вызывающем высокомерии по заслугам своих праведных Отцов перед Христом, они позволяли себе непозволительное в пристутствии Его и во имя Его, и не только в частной жизни и политике, но даже в Церкви. И не отзвывались они на приглашение Царя. Не отзывались…
Разгневался Царь и послал слуг Своих в бескрайнюю страну Скифию, чтоб привели к Нему язычников Славян, которые в те времена, в Богопознании, былинищи, увечны, хромы и слепы (Лк. 14, 21). А слугами Божьими, которых по велению Господа направил Византийский император Михаил, были Кирилл и Мефодий, апостолы славянские. Никто не должен усомниться, что дальновидный Господь, изрекая притчу о брачном пире, подразумевал славянство, Свою новую бескрайнюю ниву от Дуная до Тихого океана. Велика эта нива, она - огромный континент, по сравнению с которым, и Римская империя, и Византия малые островки.
И так случилось, что когда положение христианства в конце первого тысячелетия пошатнулось, с одной стороны из-за нестроений между самими христианскими народами, а с другой из-за беспощадного меча Магомета, вдруг появилось неслыханное «сокровище Христово». Этим сокровищем стала Скифия – новая нива Господня с новыми жатвами. Для Православия Скифия была важнее Америка для Западного Христианства..
Се, как легко на Руси принялось христианство! Легко, как нигде. Без мученичества, так чисто! Как серебро, семь раз в огне переплавленное, в семи ситах Вселенских соборов просеянное. Счастье, что на таком огромном пространстве не было прежде насаждено иной культуры: ни римской или греческой, ни персидской или индийской: ничего закосневшего, все подвижно, все гибко. Существовала только культура народного рукоделия, семьи и племенного строя. Новая вера не разрушила ничего того, о чем бы скорбел народ. Побила она глиняных и деревянных идолов, вот и все. Там не было роскошных храмов, подобных храмам Минервы или Дианы, Осириса или Юпитера, не было пагод или пирамид, не было мраморных или золотых статуй, не было ничего того, чем архитекторы, скульпторы и золотых дел мастера опозорили себя, прославляя своими руками ложных богов из народных мифов (ср Иер. 10, 14). Все там было из глины и земли, все бесхитростно и временно. А жители были простыми земледельцами и плотниками, без истории, без мировой извесности, без письменности, словно потерянное стадо без пастыря и без пастбища духовного.