— Если дело в этом, какие проблемы? — беззаботно спросила девушка. — Мы можем заехать в магазин и купить что-нибудь соответствующее.
— Вот этого точно не надо. Не пойми превратно: я не сторонник патриархата и не отказываюсь от женских подарков, но только от скромных, и не на первом свидании. Так что сегодня я приглашу тебя сам, а дальше посмотрим.
— Надеюсь, во всем остальном ты не столь щепетилен? — улыбнулась Налия. — Ладно, Айвар, не хмурься. Разве я не могу в такой день немного тебя подколоть?
По предложению Айвара, молодые люди устроились в небольшом кафе, где пекли очень вкусную пиццу с курицей, ананасами и острым соусом. По ценовому сегменту оно было демократичным, но от каменной печи шел уютный аромат теста и специй, за деревянными перилами напевали цикады, плетеные корзинки с цветами смотрелись на белых скатертях подобно натюрмортам импрессионистов.
— Мне пока придется взять только сок, — рассуждала Налия, когда делала заказ, — а молодому человеку, пожалуй, бокал сухого шардоне. Для первой встречи в самый раз.
Айвар немного удивился, но ее выбор ему понравился, как и поданные блюда. Девушка ела с не меньшим аппетитом, чем он сам, и парень, наблюдая за ней, даже невольно улыбнулся. Заодно он обратил внимание на выглядывающую из-под платка округлую ложбинку в зоне ее декольте и невольно напрягся. «Как же я все-таки примитивно устроен, — подумал Айвар, — Сейчас бы точно покраснел, если бы мог».
Налия рассказала Айвару, что ее родители несколько лет назад обосновались в Эфиопии, хотя по-прежнему работали в министерстве. Сама она выбрала социальную сферу и с большой командой образованной молодежи занималась проблемой медико-санитарной неграмотности в стране. Их целью было введение обязательной вакцинации, планирование семьи с целью уменьшения голода, охрана материнства и детства.
— Вот только до настоящих преобразований еще далеко, — вздохнула Налия, разгоняя дым сигареты. — Это только на бумаге и на конференциях красиво звучит, а если вдуматься... В Эфиопии половина населения не знает ничего о контрацепции, а другая знает только аборт, и то самопальный, и никому не объяснить, как это напрямую связано с тем, что им скоро станет реально нечего жрать. Они только ждут, что кто-нибудь добрый им эту жратву пришлет гуманитарной посылкой, и еще возмущаются, что ее так долго нет.
— Да, к сожалению, но разве это только их вина? Если бы мы с тобой столько лет не прожили за границей, то, возможно, рассуждали бы так же. Ты ведь еще и по миру поездила, да?
— Еще как! Правда, начиналось это как молодежная дурь, игра, но потом я стала интересоваться волонтерскими программами, набралась знаний и решила вернуться сюда. Почти три года стараюсь помочь родине в меру скромных возможностей.
— Погоди, так ты приехала три года назад? — удивился Айвар. — Значит, почти одновременно с тем, как я уезжал в Питер?
Налия улыбнулась и ответила:
— Да, и мы наконец-то пересеклись.
Айвар в свою очередь бесхитростно поведал девушке о собственном прошлом. Он решил, что в настоящий момент может не стыдиться ошибок юности, и к его облегчению, Налию это нисколько от него не отвратило.
— Какое красивое кольцо, — заметил он, обратив внимание на ее массивный перстень в форме золотой змейки, обвивающей осколок малахита, видимо, в комплект к серьгам.
— А это еще одна память о России, Айвар: я и по Уралу успела попутешествовать, там осталось всего одно малахитовое месторождение. Мне этот камушек подарили как списанный, а потом я решила из него сделать сказочную композицию. Была такая легенда о царе змей, который обитал в недрах земли и владел всеми ее богатствами. Каждый год он похищал молодых девушек, вроде как себе в жены, но я думаю, что это было для острастки и наказания тех людей, кто посягал на его сокровища.
— Да, есть такие цари, которые провозглашают себя властителями всего живого и неживого, что им понравится, и с теми, кто не согласен, поступают по своему усмотрению. Вот куда девается золото, которое есть в эфиопской земле? Кто считает себя его хозяином, мистические чудища или все же вполне реальные?
Родители Налии, несмотря на возраст, еще вели активную деятельность и сейчас были в длительной командировке. Сама она жила в небольшом доме, предоставленном комитетом, в одном из наиболее ухоженных и уютных районов Аддис-Абебы.
— В гости позовешь? — неожиданно для самого себя спросил Айвар, когда девушка об этом поведала.
Налия взглянула на парня, помяла в руках ажурную кайму своего изумрудного платка, спадающего поверх туники, и произнесла:
— Конечно, а как же... Но я все-таки ждала, когда ты меня об этом попросишь, а я вроде как еще и смогу подумать. Я знала, что это когда-нибудь непременно будет.
Айвар, докурив и раздавив сигарету, усмехнулся и внимательно на нее посмотрел:
— А разве я о чем-то попросил?
4."Превращен внезапно в ягуара..."
Когда они переступили порог дома, Налия, аккуратно взявшись за лацканы куртки Айвара, сказала тихо и ласково:
— Знаешь, о чем я больше всего любила мечтать в эти годы? Что мы с тобой каким-то образом сможем вернуться в Россию, на ту дачу, где я отдыхала летом, когда была маленькой. Я выдумаю какую-нибудь очень убедительную и важную причину, чтобы тебя заманить туда, и ты, конечно, не сможешь отказать. Будет очень жарко, веранда вся в солнечных бликах, в которых плавают пылинки, вокруг пахнет черемухой, ягодами, теплой землей, старыми книгами. Ты ведь помнишь все эти запахи?
— Ну а потом-то что? — спросил Айвар, почувствовав легкую растерянность.
Девушка таинственно улыбнулась и продолжила:
— Я еще много думала, какое на мне будет платье, но для тебя это явно не имеет значения? Может быть, сразу перейдем к следующей сцене? Я просто снимаю его и говорю, что хочу тебя, а потом... вариантов не так уж много, да, Айвар? Может быть, ты не любишь спешить и сначала дашь мне рассмотреть тебя и пощупать, может быть — сразу потеряешь над собой контроль, но в итоге мы все равно придем к одному.
Айвар усмехнулся, несмотря на волнение:
— А почему ты сразу отмела вариант, что я, допустим, скажу, что у меня другие планы? Почему ты думаешь, что меня можно сразить наповал сексом на первом свидании?
— Ну пока еще я ничего такого и не сделала! Я ведь просто делюсь своими мечтами, но если у тебя есть какие-то более интересные соображения, Теклай, я буду рада узнать.
Айвар, не мудрствуя лукаво, взял девушку за плечи и мягко поцеловал в губы. Тут Налия отбросила кокетство, обняла его сама и ответила необычайно жадным поцелуем, гладя его по спине и плечам и откровенно прижимаясь животом. Ощутив под своими ладонями ее крепкие бедра, Айвар подумал, что этих лет будто не было и сейчас им, как влюбленным созревающим подросткам, предстоит выкрасть пару сумасшедших часов, пока старших нет дома. И почему-то ему казалось, что он совсем не готов к этому повороту судьбы, слишком прекрасному, чтобы быть правдой. Объятия Налии, уют этого прекрасного дома, связующие нити их чистого прошлого ощущались как праздник, не предусмотренный его жизненным календарем. Нет, Айвар ни в коем случае не считал себя ниже ее, не стыдился за прошлое и скромный сословный статус. Но чем он заслужил любовь, которая жила в этой необыкновенной девушке все годы, когда он искренне верил, что никому на свете нет до него дела?
— Послушай, Налия, может быть, я сначала хоть помоюсь? — почему-то спросил он. — У тебя же наверняка тут есть душ или что-нибудь такое? А то после работы не успел ополоснуться.
Он старался говорить так буднично, словно и впрямь просто был в гостях и интересовался, где можно помыть руки. Правда, в Эфиопии подобный вопрос вовсе не был праздным, и Айвар всегда придавал большое значение таким вещам.
Но девушка спросила с веселым удивлением:
— Это ты к чему, Айвар? Тебе что, хочется, чтобы все было по каким-то неведомо чьим древним канонам, с омовением и молитвами? Так это еще у нас будет, не переживай. Но сейчас-то зачем терять время? Не надо ничего стесняться!