У каждого домика росли раскидистые деревья и причудливые кустарники, а изгороди порой были увиты зарослями цветов. И хотя это была тихая провинция, удаленная от денежных потоков, люди здесь жили комфортно и красиво. Почти все домики были окрашены в теплые, безмятежные цвета, под черепичными крышами, а на главных улицах, среди однотипных административных зданий, можно было увидеть настоящий готический шпиль, крошечную фреску или колонну, выложенную художественной мозаикой.
Днем они ездили по окрестностям провинции Удине, любовались природой и памятниками культуры, пили белое вино, лакомились пиццей с душистым базиликом и нежным джелато. И если Айвару нравились классические сорта с шоколадом или вишней, то Налия, разумеется, предпочитала экстравагантные вкусы типа сыра с плесенью или морских водорослей.
А по вечерам супруги угощались местным кофе и сладкими булочками в маленьком кафе, где коротали время итальянцы, совсем не беспокоящиеся о быстротечности жизни. Айвару нравилось за ними наблюдать — они, наверное, могли бы точно так же беседовать и в прошлом, и в позапрошлом веке, сопровождая слова экспрессивными жестами, попивая золотистое вино, закусывая его маслинами, а вокруг бы так же резвились их ребятишки, эмоциональные как родители.
На чернокожую пару все здесь смотрели приветливо и спокойно, хотя супруги привлекали внимание своей любовью к ярким контрастам и природным чувством стиля. В связи с этим произошел забавный эпизод. Один из местных мальчишек, лет двенадцати на вид, долго глядел на необычных гостей, одетых по моде ретро, женщину в сиреневом льняном платье и с затейливыми муранскими бусами на шее, в виде фруктовых гроздьев, и мужчину в светло-сером джемпере с шейным платком из дымчатого синего шелка. Маленький итальянец в конце концов подошел к ним и, дружелюбно улыбаясь, спросил:
— America?
Налия от души рассмеялась, а Айвар развел руками и весело сказал:
— No, no! Africa!
Это путешествие они долго вспоминали с удовольствием. Айвар прежде знал о таких местах только по книгам и чужим рассказам, а Налия сочла его самым романтичным из всех, в которых ей довелось побывать.
Позже, в середине лета, они снова побывали в Европе по радостному поводу (деловые короткие поездки у Налии случались регулярно, и после бракосочетания Айвар стал к ней присоединяться). Даниэль в самом деле должен был жениться и пригласил друзей на торжество в испанский город Виверо, в котором и встретил свою невесту Монику. Она оказалась очень веселой и общительной девушкой, такой же яркой, как Налия, но заметно ниже ростом и чуть полненькой. Вскоре после свадьбы им предстояло улетать в Штаты. Церемония прошла в местном храме, а праздник показался Айвару и Налии очень душевным, с характерной для нынешней Европы нелюбовью к лишнему пафосу. Новобрачные были в демократичных, но очень элегантных нарядах оранжевого тона, и зал для фуршета, в соответствии этому, украсили рыжими лилиями и подсолнухами.
Айвар, конечно, радовался за друга, но их разговор про Олю запал ему в душу, как и беспокойство за ее судьбу. Даниэль показал ему фото ребенка — тот родился светлокожим, и на африканские корни могли указывать только густые темные волосы и большие карие глазки с пушистыми ресницами. После свадебного путешествия Айвар, немного поколебавшись, позвонил своей питерской подруге.
— Привет, Айвар, — тепло откликнулась Оля. — Судя по твоему встревоженному голосу, Даня тебе все рассказал?
— Почему ты сама мне не рассказала? — вздохнул Айвар. — Я думал, что ты по-прежнему мне доверяешь, Оленька, и будешь писать и о действительно важных вещах.
— Ну и как ты себе это представляешь? Я бы стала жаловаться или просить повлиять на Даню после того, что сделала? Это было бы просто непорядочно, да и пора уже наконец самой отвечать за свои поступки.
— Тут ты права, впрочем, я и не мог бы на него повлиять. Но разве мы с тобой чужие, чтобы скрывать от меня такое? Я бы тоже хотел увидеть фотографии твоего сына, присылать ему подарки, узнавать, как он растет и какие преподносит сюрпризы, а может быть, и помочь чем-нибудь. Уж о детях я многое знаю, поверь!
— Айвар, не обижайся, пожалуйста: это не из-за недоверия, я просто не знала как сказать, чтобы это не выглядело наглостью. Хорошо, что Даня разрулил эту проблему, потому что мне давно хотелось, чтобы ты все узнал. И не переживай, у нас все в порядке, а Дане я желаю только счастья. У нас все равно не получилось бы семьи: его не устраивают женщины, которые позволяют себя любить.
— Вот как, — задумчиво сказал Айвар. — Значит, он так тебя и не завоевал? Ладно, Оля, надеюсь, что ты не лукавишь и у вас действительно все хорошо. Как зовут твоего мальчика? А когда у него день рождения? Я хочу ему сделать подарок, только существенный, благо наконец могу себе это позволить.
— Зовут Павел, а отчество по деду — Владимирович. А вообще ты лучше приезжай сам, познакомься с ним. Да и я на тебя взгляну... Ты ведь обещал, помнишь?
— Помню, но ты уверена, что хочешь меня видеть после всего этого? Это ведь не так просто, как кажется на расстоянии.
— Это скорее вопрос к тебе, Айвар, — сказала молодая женщина, — причины обижаться были только у тебя, и скажу честно: я очень рада, что ты позвонил, и хочу тебя снова увидеть. Но я обещаю, что никакие болезненные темы мы поднимать не будем.
Немного поразмыслив, Айвар спросил:
— Ну какие сейчас обиды, Оля? Я все эти годы желал тебе только добра, а что в молодости бывают ошибки... Прости за нескромность, но как у тебя сейчас с личной жизнью? Понятно, что вы с сыном — это уже семья, но тебе ведь нужно что-то еще.
— Если честно, то есть один человек: он разработчик компьютерных игр, так что с Павликом они наверняка подружатся, когда он станет чуть постарше. Мы познакомились, когда Павлик подрос и я стала работать в детской музыкальной школе, в которой учится его дочь.
— Так у него есть дочь? — насторожился Айвар. — Он что, женат?
— Нет, не волнуйся, он давно разведен, причем воспитывает ее один, там была тяжелая история. Он чудесный отец, и вообще очень хороший мужчина, поверь. Мы сначала просто обменивались опытом по воспитанию детей и разборкам со старшим поколением, потом подружились и все уже как-то пришло само собой. Его дочка тоже быстро ко мне потеплела, и с Павликом они ладят. Мне кажется, что у него серьезные планы, но это пока только между нами. Ладно, Айвар? Родителям я еще не говорила.
Эти слова тронули Айвара, и он уже уверенно ответил:
— Я очень за тебя рад, Оленька.
— А я за тебя, — лукаво сказала Оля. — Ты ведь женился, да? Твой друг очень разговорчив, так что тебя он тоже выдал. Знаешь, мне интересно увидеть твою жену.
— Да, Оль, женился, надеюсь, что и ты скоро этим порадуешь. Если ты согласна, то я приеду, но подарок для Павлика не откладывается, так что пришли мне, пожалуйста, номер карты. И никаких отказов я слушать не хочу. А если вам с малышом или твоим родителям понадобятся лекарства, не сертифицированные в России или неподъемные, мы с супругой поможем купить их за границей, у надежных поставщиков и со скидкой.
Так приближалась осень, в которую Айвару исполнялось тридцать лет. Он всегда спокойно относился к цифрам, но в этот раз ему было приятно сознавать, что к условному рубежу он подходит если не с успехами, то с достоинством. К тому же, в сентябре его и Налию пригласили в большую делегацию из Эфиопии, направляющуюся в Россию для укрепления связей в здравоохранении. Айвара привлекли из-за его хорошей осведомленности в географии, инфраструктуре и интересных местах Петербурга, так как в программе была предусмотрена и культурно-досуговая часть. Ему было поручено разработать эти пункты, а также заниматься переводом в отсутствие Налии.
В частности, делегация должна была посетить Максимилиановскую больницу — одно из старейших медицинских учреждений в Петербурге, сделавшее своим приоритетом сестринский уход, паллиативную помощь и реабилитационное лечение. Айвару очень хотелось узнать, как это направление выросло за прошедшие годы и что из российского опыта можно будет применить в Эфиопии.