Это могло быть ерундой, но после того, что я прочитала, было разумно проявить осторожность. Я перевела взгляд на свою сумочку, где я увидела уголок белого конверта, дразнящий меня. Я потянулась за ним и открыла, медленно вытаскивая черную карточку из конверта, в то время как мое сердце бешено колотилось, но остановилось только для того, чтобы ахнуть, когда зазвонил мой телефон.
На экране высветилось имя Рейган.
— Привет, сестренка, — ответила я, пытаясь скрыть подавляющее чувство страха в своем тоне.
— Эй, я спала, когда ты звонила. Я здесь не живу по нью-йоркскому времени. — Она зевнула, а затем хихикнула. После всего, что произошло, я забыла, что она отстает от меня на три часа. Хотя, было приятно слышать ее голос. Я скучала по ней.
— Прости, — извинилась я. — Просто я хотела, чтобы ты знала, что я направляюсь в твою сторону. Можно мне остаться с тобой и Пейтон?
Рейган ахнула.
— Ты возвращаешься домой? Боже мой, а мама с папой знают?
— Нет, — выпалила я, желая, чтобы мой голос не звучал так отчаянно. — Я хочу сначала увидеть тебя и Итана.
— Что случилось? Я слышу это в твоем голосе. И не лги мне, Эмма.
Я сглотнула, успокаивая дыхание.
— Я еще не знаю. Ты случайно не получила странное письмо по почте?
— Нет, — медленно протянула Рейган. — Что именно должно быть в этом письме?
Взглянув на черную карту, в моем животе образовался камень.
— Что-то плохое, Рейган, — прошептала я, понизив голос, чтобы другие люди вокруг не могли услышать. — Я думаю, это связано с тем, что случилось с нашими родителями давным-давно.
— Ты имеешь в виду это сумасшедшее дерьмо о том, как папа и другие должны были сражаться на Темной стороне?
Все это было довольно засекречено, если не считать новостных статей, которые мы нашли в Интернете. Было очевидно, что наши родители не хотели, чтобы мы знали все подробности. Они говорили о некоторых из них, но у меня всегда было чувство, что это намного хуже, чем то, что они рассказывали.
— Да, — призналась я. — Я думаю, что в этой истории есть что-то еще.
Рейган разочарованно выдохнула.
— Возможно. Ты собираешься спросить их?
— Пока нет. Я хочу поговорить с ребятами и посмотреть, что они скажут. Возможно, они знают больше, чем мы.
Что было вполне возможно, учитывая, что наш отец очень заботился о нас больше всего на свете. На несколько секунд в трубке воцарилась тишина, но вскоре голос Рейган вернулся:
— Мне нужно начать беспокоиться? Потому что прямо сейчас у меня возникают какие-то странные предчувствия по этому поводу.
— Хотела бы я знать, — честно ответила я. — Люди всегда говорят, что первый инстинкт обычно самый правильный.
— А твой какой…?
— Что должно произойти что-то плохое. — Ужас, который я испытала раньше, все еще жил в моем животе, как чувство, которое вы испытываете, прогуливаясь ночью по кладбищу с привидениями, только хуже. — Как будто зловещее облако медленно наползает на меня, — добавила я.
— Тогда хорошо, что ты возвращаешься домой. Когда ты будешь здесь? Я встречу тебя в аэропорту.
Я украдкой взглянула на свои умные часы.
— Мой рейс вылетает через два часа. Я буду там около семи по вашему времени.
Волнение вернулось в ее голос.
— Идеально. Мы отправимся к Итану, когда ты приедешь.
Мы попрощались, и я сунула телефон обратно в сумочку, но оставила записку в другой руке. Я не хотела ее перечитывать, но подумала, что где-то там может быть ключ к разгадке. Итак, медленно открыв черную карточку, я прочитала слова, и они наполнили меня таким же дурным предчувствием, как и в первый раз, когда я увидела их.
Эмма,
Пришло время для возмездия. Грехи вашей семьи слишком долго оставались без ответа. У меня отняли все, и теперь пришло мое время вернуть то, что я потерял. Я не остановлюсь, пока не получу то, что хочу.
P.S. Ты знаешь, кто я такой… А если ты этого не знаешь, то совсем скоро узнаешь.
КАРТЕР
— Чувак, я не понимаю, как ты можешь ходить прямо сейчас. — Кас сел напротив меня и покачал головой, его улыбка была шире, чем у чеширского кота. Позже ему нужно было быть в клубе, поэтому он был одет в футболку с надписью "Лабиринт" и джинсы, а его светлые волосы были идеально уложены гелем. — Серьезно, — сказал он, указывая на мой пах. — Я удивлен, что твои яйца не сморщились, как изюм. Сколько женщин ты перетрахал прошлой ночью?