Одна пластинка, вторая, четвёртая.
— Пойдём ужинать! — позвала она.
Он не услышал. Он был от неё отгорожен миром, в котором ей ничего не понять, но благодаря которому она, кажется, ещё сильнее любит его.
— Ты с голоду умрёшь! — сказала она тихо.
Прошло ещё несколько минут, прежде чем он встал и подошёл к ней.
Аскетичное строгое лицо с узким овалом, бледное, точно облитое лунным светом, удивлённые, чуть растерянные глаза, строгие, крепко сжатые губы.
Он смотрит на неё прямо, глаза в глаза, не отрываясь, брови чуть приподняты, углами.
Поймала! Это то, чего она так от него ждала. Не скрывая себя, он смотрит на неё.
— Пойдём танцевать! — говорит неожиданно. Встаёт, осторожно берёт её руку в свою, осторожно касается её спины, осторожно ведёт под щемящую музыку.
У неё подкашиваются ноги, она припадает к нему всем телом, но он осторожно, чуть-чуть, едва-едва отодвигает её.
Ей сладко, ей так сладко, как никогда в жизни не было! Она попала в круг, очертивший его, хранящий его тепло, ей жарко в этом их общем круге. Она снова прижимается к нему, и снова он отодвигает её, осторожно, мягко. Так же, как вчера, и позавчера, и месяц назад, она чувствует: он боится распахнуться перед ней, переплестись с ней. Что-то сильное и властное удерживает его в его круге, за чертой возможного соединения.
Три дня, три ночи. Они гуляли по Москве, заходили в маленькие скверики, которые она так любила, сидели на одиноких скамейках.
Моросил дождь поздней осени. Голые деревья защитой от холода выставили узловатые старые ветви со случайно уцелевшими листьями, голая и мокрая земля ждала снега.
Катерина осени не чувствовала. Деревья ей казались красивыми: Нравился унылый дождь и пустые мокрые скамьи.
— Где ты был в войну? — спросила она, вспомнив почему-то дождливый Чистополь, по которому она бродила в поисках хлеба. Под дождём ходила, заглядывала в урны, как собака, искала хлеб во дворах. Было ей пять лет. Сколько времени прошло, а она помнит, будто голодная сейчас.
— В Средней Азии.
Юрий рассказал: их приютила семья из семи детей, старухи и молодой худой женщины. Старуха гладила Юрия по голове и говорила как заведённая: кушать надо. А, что будем кушать, когда нэт купать? Но кушать они с молодой раздобывали: пекли лепёшки, варили компоты из сухих груш и яблок.
Вечерами Катерина с Юрием сидели под общим торшером, читали. Они ели за одним столом и смотрели друг на друга не отрываясь. Они были вместе.
Ни она, ни он не задавали вопросов: «О чём ты думаешь? Что ты чувствуешь?»
Каждую минуту Катерина чувствовала: Юрий хочет протянуть к ней руку и не протягивает, хочет заговорить и не заговаривает. Хочет поцеловать, преодолевает себя и не целует. Ей казалось, она чувствовала, он буквально силой удерживает себя, чтобы не забыться, не потерять голову.
Кончились положенные законом три дня, и они разошлись по своим работам.
В клинике всё было по-прежнему: конференции, операции, обходы больных, приёмы больных в Консультации…
Но Катерине показалось, что и больные, и коллеги, и сами стены клиники изменились — нет неудач, несчастных случаев, патологии.
Плачет женщина:
— Зачем я лечусь? Всё равно я никому не нужна. У нас в отделе тридцать женщин, из них больше половины одинокие. Что можно сделать, если у нас мужчин вообще нет? И в техникуме были одни девушки. Статистика — скучная наука. Где мне знакомиться? Да ещё я урод. Глаза — щёлки, уши торчат. Доктор, что делать? И лет уже много — за тридцать.
Катерина сжимает руку женщины:
— Прежде всего не плакать.
Даже в этой ситуации Катерине кажется: выход есть. Её так переполняет радость, что этой радости, кажется, хватит на всех больных.
И Катерина начинает говорить горячо, ласково:
— Давайте думать вместе. Какие есть возможности знакомств. Дом отдыха? Ездите ли вы в дома отдыха?
Нет. Ну и что, что поеду, всё равно никто внимания не обратит. К красивым подходят на улице.
— А кто подходит? Не завидуйте красивым, на них часто слетаются летуны. Скромному человеку нужен скромный человек. А школьные друзья?
Женщина махнула рукой.
— Кто женится на однокласснице? Редкий случай. Да мне и не нравился никто в школе.
— Вы не плачьте, я что-нибудь обязательно придумаю, главное, не волнуйтесь.
Катерине казалось, она всемогуща, каждому может помочь.
Домой в первые дни брака торопилась.
Ей казалось, Юрий, как только придёт, снова заполнит её энергией, которую она перерасходовала.
Но получилось не совсем так, как думала она.