Ночь Кровавой Луны
Выйдя на улицу из Астральной башни, Мария поёжилась от дурного предчувствия. Стоял погожий день ранней осени, когда воздух удивительно прозрачен и свеж, а солнце уже не дурманит навязчивым теплом. На пронзительно-ясном небе не виднелось ни облачка. Прохладный ветерок гонял по мостовой опавшие раньше срока листья. В воздухе струился неописуемый аромат, похожий на благоухание роз с едва заметной примесью запаха свежей крови.
Сегодня ночью случится что-то важное, поняла Мария.
Редкие прохожие спешили по своим делам. Мимо прошла дама средних лет в чёрных одеждах, на ходу проверяя содержимое карманов. Пальцы женщины нервно подрагивали. У клумбы с подсолнухами топтался полный усатый мужчина с нездорово выпученными глазами. Уборщик меланхолично подметал улицу, сгребая листья и сор к краю мостовой. Город выглядел сонным, спокойным и даже умиротворённым.
Как приговорённый, смирившийся со своей участью и радующийся последним часам жизни, подумала Мария.
Что же не так? Почему ясный день пропитан предчувствием беды, а сердце сжимают ледяные когти?
Куда она шла?
Мария замерла на месте. Уборщик всё также шуршал метлой.
Она хотела вернуться домой и лечь спать. Два дня, почти безвылазно проведённые в лаборатории, изрядно вымотали девушку. Опыт подходил к завершению, и пациенты нуждались в наблюдении как никогда раньше.
Хотелось лечь, уснуть и больше не просыпаться.
Всё свободное время смотрительница Астральной башни старалась посвящать постижению своих новых свойств, пришедших в последнюю зиму. Мария училась слушать кровь. Вглядывалась в пляшущие в красной глубине тени. Чувствуя, как рвутся нити, связывающие её с миром людей. Осознание данного обстоятельства также не добавляло желания жить.
— Мария! — окликнул её Стефан. — Подожди!
Неприятие, возникшее между ними с первых дней знакомства, заметно улеглось. Возможно, Стефану просто не до вражды.
— У нас получилось! — учёный догнал её и, тяжело дыша, затараторил: — Мы намеренно ввели осквернённую кровь одной из пациенток. Она сама согласилась, ты помнишь. Никаких признаков обращения в чудовище.
— Я уже знаю об этом, — вымученно улыбнулась Мария. — Забавно, что каждый раз лекарство оказывается не лучше болезни, не правда ли? Церковная кровь исцеляет все болезни, омолаживает и делает человека сильнее. Все связанные с телом беспокойства остаются в прошлом. Плата — риск стать чудовищем. Наши исследования позволили разработать способ, спасающий от обращения в чудовище. Ценой превращения в ком пульсирующей плоти. И последующей смерти.
— Мы сделаем так, чтобы человеческий облик сохранялся, — наигранно уверенным тоном произнёс Стефан. — Остальное также разрешимо.
Оба понимали, что эти слова — пустая бравада. Чтобы победить Чуму, требовались знания, средства и время несравненно превосходящие доступные Церкви. Мария знала это как никто. Их судьба написана кровью. Но как достойно принять поражение?
— Так или иначе, наши пациенты вошли в контакт со сферами, ранее нам неизвестными, — зачем-то добавил Стефан. — Обе цели достигнуты. Пока частично, но достигнуты.
А поражение ли это? Много месяцев назад, в глубине птумерианских лабиринтов, Мария решила остановить кровослужения, чтобы спасти Ярнам от Чумы Зверя. Но оказалось, что Церковь готова пожертвовать городом ради возвышения своей верхушки. Аннализа готова пожертвовать всеми ради себя. Немногие, кто пытались противостоять этой чумной лавине, потерпели поражение. Анну убили. Валлар лишился рассудка. Другие сдались и смирились.
Пойти крушить церковные лечебницы? Попытаться организовать восстание против Церкви? Поздно. Сначала горожане рукоплескали Церкви как исцелительнице всех болезней, затем раболепно склонились перед её силой. Восставать некому. Да и Чуму так не остановишь, печально задумалась девушка.
Стоящая за заразой Сущность всё предусмотрела. Попытка переиграть разум, неизмеримо превосходящий человеческий, была обречена с самого начала.
Найти лекарство терпеливыми научными изысканиями не получилось. После боя в рыбацкой деревне Мария наивно верила, что новообретённые способности покажут путь к спасению Ярнама. Но они лишь постепенно затягивали её в пропасть.
Похоже, барахтаться уже бессмысленно. Надо принять свой рок и постараться сделать его чуточку лучше. Эта ночь станет особой. Бледно-голубое небо, шелестящая тишина, разлитый в воздухе лунный аромат — всё шептало о великой беде и ужасном откровении.