Наверно, месяца через два после этой встречи, я столкнулся с Менуэтт в Кантерлоте. Я просто выбирал продукты на рынке, когда услышал, как она зовет меня по имени.
— Менуэтт! — воскликнул я. — Что ты здесь делаешь?
— Собираюсь навестить Берри, — ответила она. Когда я пытаюсь вспомнить тот день, у меня возникает чувство, что она была взволнована. Помнится, меня это удивило — она была не из тех пони, что любят выставлять свои чувства напоказ.
— Как она?
— Думаю, гораздо лучше — ответила единорожка. — И скоро ей станет еще лучше.
— Они собираются освободить ее? — Насколько я знал, Берри нельзя было назвать хорошей заключенной. Несколько раз стража привозила ее к нам в больницу: либо алкогольное отравление, либо травмы, полученные во время драк с другими заключенными.
— Нет... но ей станет лучше, — ответила Менуэтт, нервно переступая копытами.
— Ну, если ты так говоришь... Кстати, может, зайдешь к нам позднее? Я живу...
— Спасибо, но лучше... лучше не надо. Я не уверена, как к этому отнесется Октавия...
Забыл упомянуть: моей жене Менуэтт никогда особо не нравилась, а после этой истории с Винил, она возненавидела ее от всего сердца. Возможно, даже больше, чем Берри Панч.
В любом случае, я пошел домой и почти что забыл об этой встрече. Я пообедал с Октавией и хотел немного вздремнуть, когда кто-то постучал в дверь.
— Я открою, дорогая, — сказал я Октавии и направился к двери.
К моему удивлению, когда я открыл дверь, то увидел своего коллегу — доктора Вентрикла, работающего в той же больнице что и я. Он весь вспотел, будто всю дорогу бежал сломя голову.
— Что случилось?
— К нам только что поступила пациентка… — произнес он задыхаясь, — Менуэтт... она говорит, что знает тебя…
Я замер. Я даже не подозревал, что Менуэтт способна на подобное. Неужели она действительно думала, что сумеет помочь Берри Панч сбежать? И что бы они потом делали? Спрятались бы где-нибудь?
Я быстро схватил седельные сумки и, извинившись перед Октавией, выбежал из дома. Мы поймали такси и отправились в больницу. По дороге Вентрикл поведал мне подробности.
— Она потеряла много крови, но в целом в порядке... Кажется, что-то... кто-то пытался отгрызть ей ногу…
— Отгрызть ногу? — переспросил я. — Эти тюремные стражи...
— Это был не страж… — на мгновение мне показалось, что Вентрикл хочет засмеяться. — Это была заключенная…
— Что?
Было много всего, в чем можно обвинить Берри Панч, но она никогда не пыталась укусить свою лучшую подругу. Хотя, с другой стороны, никто и не подозревал, что она может убить Винил Скрэтч.
— Менуэтт пришла к ней на свидание... Они применили какую-то магию, — объяснил Вентрикл. — Сначала, вроде, все шло хорошо, но потом она вдруг бросилась на Менуэтт и попыталась перегрызть ей горло. Когда стражи попытались поймать ее, она напала и на них. А потом она... она согнула металлическую дверь, как будто она была из картона…
Он вздрогнул и огляделся по сторонам.
— Ты пытаешься сказать, что она сбежала? — воскликнул я.
— Да, — ответил он. — Стража ее ищет.
Наш экипаж остановился перед больницей. Я поспешил наверх.
Менуэтт лежала на больничной койке. Ее левое копыто было скрыто бинтами, но я видел, что значительный кусок плоти отсутствовал. Она была в сознании, хотя и немного сонная — побочный эффект от обезболивающих и кровопотери.
— Менуэт! Ради Селестии... Что случилось с Берри?
— Я облажалась... — слабо прошептала она.
— Я пыталась... вылечить ее... от алкоголизма... она… — Менуэтт кашлянула. — С ней что-то случилось...
Она снова закашлялась, тяжело дыша.
— Ей не следует слишком много говорить, — произнес Вентрикл.
Я оставался с Менуэтт до вечера, но она больше ничего не рассказала. Когда она уснула, я вернулся домой. Мне сказали, что стража все еще ищет Берри, поэтому я внимательно смотрел по сторонам.
В отличие от некоторых других городов Эквестрии, Кантерлот вполне безопасен и после захода солнца. Это не Мэйнхэттен, раздираемый схватками между бандами, состоящими из несовершеннолетних жеребчиков или даже кобылок. Нет, сказать, что преступлений вообще нет, нельзя. Они конечно есть, но поскольку их обычно совершают богатые пони, то их частенько называют “дипломатией”, “бизнесом” или “легкой эксцентричностью”. На улицах много стражей — большинство из них приписаны ко дворцу, но после завершения своей смены, они часто бродят по городу.