Вильям поднял голову. Нога у него была забинтована по-прежнему. Сара вспомнила на мгновение о Жюльене и его доброте, затем взглянула на мужа, и краска залила ее лицо. Она опустилась возле него на колени и прислонила свою голову к его тяжелой, неподвижной руке.
— О, Коти, Коти! — прошептала она с отчаянием.
ГЛАВА VI
Летние грозы могут разражаться не сразу, а понемногу и даже временно приостанавливаться, но все же, в конце концов, они проявляют свою силу.
С наступлением июня и веселых танцевальных собраний возбуждение Сары усилилось и увеличило блеск ее красоты. Казалось, дремлющее в ней пламя готово было разгореться каждую минуту, и это придавало ей еще большую привлекательность, вынуждая ее не держаться в отдалении от света, что она делала со времени болезни Коти, а снова превратиться в очаровательную светскую женщину, вращающуюся в блестящем обществе. Она словно выросла в это веселое, жизнерадостное лето, испытала мириады ощущений сама и заставляла мужчин, ежедневно посещавших ее, испытывать их. И по мере того как расширялись ее душевные способности, она начинала сознавать, какие безграничные возможности предоставляло ей ее собственное положение и какую власть оно давало ей. Она ощущала теперь радость жизни, но избегала Шарля или включала его в такой кружок, в котором непременно участвовал и Жюльен. Она не думала о том, что чувствует к ней Жюльен, но просто эксплуатировала его присутствие, разговаривала с ним и свободно выказывала ему дружбу. Он был для нее защитой не только против Шарля, но и против нее самой. Его постоянное присутствие и знание своего собственного сердца внушили ей уверенность, что он ее любит, и хотя она старалась убедить себя, что это не так, но все-таки находила в этом облегчение и успокоение.
Много лет спустя, когда она вспоминала об этом лете, о своих изменчивых настроениях, находила их совершенно необъяснимыми. Она точно носилась по какому-то золотому озеру и, зная, как коварны его волны, все-таки полагалась на свое собственное искусство, как необыкновенно смелый пловец, которому доставляет наслаждение бороться с опасностью.
Она решила не оставаться наедине с Шарлем и избегала этого, но в любви на людях заключается скрытое очарование, и если оно не доставляет такого же удовлетворения, то, пожалуй, волнует еще сильнее.
Скопление электричества начинало чувствоваться всеми членами маленького общества. Ревность Шарля становилась очевидной, Жюльен же скрывал свои чувства, но из этого не следовало, что он соглашался играть тут бесцельную роль. Леди Диана забавлялась в кругу своих друзей, но тем не менее замечала в напряженной атмосфере признаки готовящегося взрыва. Скрытое же под спудом пламя все же бросало теплый отблеск на остывший пепел ее собственного темперамента. Она надеялась позабавиться, когда привела с собой Шарля в дом Сары, но не думала, что его появление может подействовать таким возбуждающим образом. Она наблюдала рост ревности между Шарлем и Жюльеном и восхищалась изумительным искусством Сары притворяться, что она этого не замечает. Она так была уверена в том, что Сара была в этом отношении ее истинной дочерью, что даже совершенно открыто заговорила с нею о том, что ей передавали слух, будто Жюльен отказывается теперь от крупных дел, лишь бы не расставаться с нею.
— Он отказался от дела Вервье? Почему? — спросила Сара.
Леди Диана засмеялась.
Они сидели вдвоем в будуаре Сары, маленькой комнате, обитой панелями из белого дерева, с полкой для книг кругом стен и английским камином. Сара рассматривала список приглашенных, держа в руке папироску и слегка нагнув голову. Подняв глаза на мать, она подметила на ее лице насмешливую улыбку.
— Почему? — повторила она, и тонкая морщинка появилась между ее узкими, длинными бровями.
— Я думаю потому, что у него нет ни времени, ни желания для этого, — ответила леди Диана. — И то и другое явно было отдано тебе в течение этого времени. Разве это не так?
— Кто тут подвергается испытанию и по какому поводу? — спросил Кэртон, входя при этих словах.
Он взял руку Сары, и его глаза встретились с ее глазами, когда он нагнул голову. Он смотрел на нее тем вызывающим взглядом, которым мужчина может ласкать женщину. Этот взгляд, опускаясь, остановился намеренно на ее губах, пока он говорил, и Сара почувствовала, что губы ее задрожали, а взгляд стал неустойчивым. В прежнее время он мысленно поцеловал бы ее, и эти «невидимые» поцелуи теперь, как и тогда, вызывали сладостное волнение в ее сердце.