Он посмотрел на отца с печальной улыбкой.
— Ведь должна же быть между нами какая-нибудь привязанность? Сегодня у нас должен быть праздник.
И он весело обратился к отцу:
— Не пообедаем ли мы вместе где-нибудь? Сделайте мне честь и позвольте мне угостить вас, чтобы отпраздновать сегодняшний день.
Отец держал газету так, что закрывал ею лицо. Он не опустил ее.
— Нет, Жюльен, благодарю…
Жюльен обрадовался, когда в эту минуту в комнату вошел Рамон и, увидав своего «милого господина» сидящим в кресле, радостно воскликнул:
— О, это вы, мистер Жюльен? И я этого не знал?..
— Великие новости, Рамон! Они посылают меня в Африку через неделю, — сказал Жюльен.
— Зачем же, мистер Жюльен? — Старое лицо Рамона выразило испуг.
— Ну, чтобы прогуливаться с каннибалами и со львами. И те и другие разгуливают там по улицам под ручку.
Рамон понимал шутки, и его сморщенное лицо расплылось в улыбке. Он похлопал себя в бок и вдруг в самый разгар веселья заявил торжественным тоном:
— Вам нужно иметь новое нижнее белье, мистер Жюльен!
— Вы все купите мне, всякую малость. Но я не хочу вышитых рубашек, Рамон!
— Но они из лучшего материала! — с огорчением возразил Рамон.
Жюльен подошел к нему и обнял его за плечи.
— Но я не открыл вам величайшую тайну, Рамон! Самая прелестная леди в мире выходит за меня замуж.
— Не может быть! — вскричал Рамон.
— В будущем году, — наверное. Ах вы, эдакий мрачный пророк!
— Вовсе нет. Только все это показалось мне слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Он приложил худой палец к носу и проговорил, подмигивая:
— Подождите, мистер Жюльен… до обеда.
Он вышел, продолжая усмехаться.
Жюльен взглянул на своего отца, который сидел неподвижно, скрывая лицо газетой. Скорчив чисто детскую гримасу, он пошел в свою спальню.
Как только он ушел, старик Гиз опустил газету. Слезы высохли у него, и глаза теперь злобно сверкали.
Итак, это был конец!
Жюльен женится на этой женщине. Она теперь богата. Она победила. Старик Гиз по себе судил о ней. Она должна его ненавидеть так же, как он ее ненавидел, и теперь еще больше, потому что она выиграла битву между ними. Воспоминания о грубых словах, которые он говорил ей, мучили и волновали его. Она еще не говорила об этом Жюльену, но, конечно, расскажет ему, разумеется, расскажет…
Жюльен теперь потерян для него… навсегда. Эта женщина завладела им. А он, Доминик Гиз, лишился всего.
Ах, если б он мог предвидеть, если б он знал, что этот несчастный Дезанж был так близок к смерти!..
Он умер в тот же день, когда Доминик Гиз сделал свой роковой визит его жене.
О да, она заставит его заплатить… он расплачивается за это уже теперь! Ведь будущее Жюльена было и его будущим до этой минуты. Его будущий брак, — ведь он носит его имя, — не может быть безразличен для него. Ничто теперь не может остановить этот брак, и в один прекрасный день она все расскажет Жюльену.
Женщины всегда болтают и обманывают мужчин.
Его собственная любовь к Жюльену, дикая и эгоистичная, разрывала ему сердце. Он невыразимо страдал, представляя себе свое одинокое будущее. Никогда бы он не питал такой ненависти к Саре, если б не то оружие, которое он сам дал ей против себя. Он не мог допустить в ней великодушия. Она выиграла и, конечно, извлечет все, что можно из своей победы.
Всегда, с той минуты, как она появилась, она была для него угрозой в его жизни, и теперь это частью осуществилось.
Обращаться к Жюльену было бы бесполезно. Жюльен покинул его потому, что он назвал эту женщину ветреной. Старик Гиз почувствовал дрожь ужаса при одной только мысли, что Сара расскажет Жюльену, что его отец приходил к ней и открыто обвинял ее…
Он слышал, как Жюльен насвистывал в своей комнате, и эти звуки напомнили ему далекие годы. Он глубоко опустился в свое кресло и слушал, а перед его глазами проносились видения прошлого, и душа его изнывала от муки и сожаления к самому себе.
Жюльен насвистывал мотив, которому он научил его в детстве, держа его у себя на коленях, и он почти чувствовал теперь его маленькую мягкую ручонку, ударяющую в такт по его ноге.
И все это прошло, миновало! Это — трагическая история Нинетты, уронившей корзинку с прекрасными свежими яйцами.