Жюльен полулежал на диване, окруженный подушками, а у его ног, с бокалом вина в руках, стояла бледнолицая, чернокудрая красавица с накрашенными губами и глазами.
— Прелестно! — воскликнул Колен, забывая обо всем на свете. — Алло, Жюльен! Как я вижу, вы не лишены комфорта!
Жюльен вскочил с места и расхохотался.
— Алло! Присаживайтесь.
Он уселся рядом с Коленом и отдал какое-то приказание по-арабски: девушка скрылась, сверкнув своими белыми зубками.
— Ну и ну!.. — мог только сказать Колен, наслаждаясь этой гаремной обстановкой.
— Что ну? — небрежно переспросил его Жюльен.
Колен только теперь рассмотрел Жюльена.
— У вас неважный вид, мой мальчик! Слишком много шербета, шампанского и любви, не правда ли?
Жюльен иронически улыбнулся.
— Я только что получил телеграмму из министерства, — сказал он, передавая Колену и телеграмму и ключ для разбора шифра.
— Вы здорово поработали здесь, — сказал Колен, ознакомившись с содержанием бумаги, — пора и домой. Вас вызывают по делу Вантреза, и министерство как будто ничего не имеет против этого.
— Мне это безразлично. Я все равно никуда не поеду.
— Как не поедете! Что вы хотите этим сказать? Ведь ваша миссия кончена и…
— Я решил обосноваться здесь окончательно.
Колен расхохотался.
— Забавная идея, дружище!
— Это мое твердое решение.
Красавица снова появилась с кофе и ликерами и на коленях предложила их Колену; созерцая ее прелести, Колен на мгновение забыл затруднительность текущей проблемы.
— Надо думать, что она не попадется на глаза графине, — подмигнул он Жюльену, когда девушка вышла из комнаты.
Мысль о Саре заставила его более критическим взором взглянуть на поведение Жюльена.
— Все это прекрасно, мой милый, пока человек свободен; я первый стою за это, но в вашем положении, после всего того, что вынесла из-за вас эта молодая женщина, и принимая во внимание ее исключительную преданность…
Он умолк, подавленный потоком собственного красноречия и не вполне уверенный, что избрал верный путь для образумления Жюльена.
Жюльен вздрогнул, и только в эту минуту Колен заметил, как плохо он выглядит: его бледное, осунувшееся лицо казалось возбужденным, полузакрытые глаза сверкали лихорадочным блеском.
— Вы переутомились, — сказал Колен, — ваш последний рапорт — чудо искусства. Ради Бога, объясните мне, как у вас хватает сил и энергии работать после всего того, что было? Я был уверен, что вы выбудете из строя, и очень боялся, что, узнав обо всем, вы немедленно вернетесь в Париж. Уверяю вас, это было самое ужасное время в моей жизни.
— О чем вы толкуете? Я что-то не улавливаю, — с беспечным любопытством сказал Жюльен.
— Я говорю о вашей карьере и о тюремном заключении графини, больше ни о чем, — ядовито ответил Колен.
Он чувствовал себя обиженным холодным приемом Жюльена.
Разве от людей можно ждать благодарности!
Жюльен спустил ноги на пол и взглянул на Колена.
— Вам не кажется, что тема устарела? — презрительно заметил он. — Вам, вероятно, неизвестно, что графиня приезжала сюда месяц тому назад?
— Нет, известно. Когда же свадьба?
— Свадьба? — Жюльен расхохотался.
Колен внезапно почувствовал, что он очень устал, как от путешествия, так и от этого неприятного, двусмысленного свидания; он решил объясниться начистоту.
— Я вас спрашиваю, когда вы женитесь на графине? Именно об этом, — сказал он резко и торжественно. — Вам можно позавидовать. И красавица, и молодая, и так любит вас, что не побоялась года тюрьмы ради вашего спасения. Я начинаю сомневаться в вашей добропорядочности, Жюльен, поскольку вы можете еще колебаться в этом вопросе. А где остановилась графиня? В моем отеле ее нет.
Жюльен приблизился к Колену с угрожающим видом.
— В последний раз прошу объяснить мне, что вы подразумеваете под вашими словами? Графиня сидела в тюрьме из-за меня? Я — счастливейший человек в мире? Один из нас, очевидно, лишился рассудка! Графиня убила Шарля Кэртона и очень легко отделалась. Вы всячески содействовали ей, я это знаю от отца, и благо вам будет, но если при этом вы влюбились в графиню, при чем тут все-таки я?
Колен всплеснул руками и вскочил с места, его лицо стало багровым; тем не менее он заговорил сравнительно спокойно:
— Вы спрашиваете, кто из нас сошел с ума? Конечно, вы! Вы осмеливаетесь говорить мне, что графиня убила Кэртона! Вы морочите меня, меня, который столько выстрадал и так долго молчал, который выволок вас из той комнаты, раздобыл для вас яхту и замел ваши следы во Франции, пока ваш отец расчищал вам дорогу за границей. Что же касается ваших намеков насчет меня и графини, то берегите свою жизнь! Он осмеливается важничать передо мной, издеваться над графиней! Беспринципный ренегат, выезжающий на любви женщины!