Кристиан сидел в машине, развалившись на заднем сиденье.
— Вот вляпался! — воскликнул он.
— Спасибо, что пошел со мной. — Катринка с трудом поборола искушение залепить ему пощечину. Она подалась вперед и велела шоферу сначала отвезти их на квартиру, покупку которой она оформляла, а потом в отель.
— Я хотела, чтобы ты увидел, чем я тут занималась, — объяснила она Кристиану.
— Только не говори мне, что тебя не расстроил этот болван Феликс, — сказал Кристиан, не желающий переходить на другие темы.
Катринка пожала плечами.
— Я думала, что у тебя хватит ума помолчать, но не учла, что ты не способен бороться с искушением напрашиваться на неприятности…
— Ты сердишься? — поинтересовался он с вызовом.
К своему собственному удивлению, Катринка улыбнулась.
— Я рассердилась сначала, но потом это прошло. В конце концов, все обернулось к лучшему. — Она повернулась к сыну и взяла его за руку. — Тебе понравилась Зузанка?
Кристиан усмехнулся:
— Где только она раздобыла такое ужасное платье?
— Здесь многие так одеваются, но ее мать всегда была одной из самых элегантных женщин Праги. Я думаю, она это делает из противоречия. — Катринка многозначительно посмотрела на Кристиана. — Мне говорили, что дети часто прибегают к подобному приему.
Кристиан не ответил, и Катринка не стала развивать эту тему.
Они провели весь день, осматривая достопримечательности. Кроме квартиры и отеля, она показала Кристиану дом, где жила, когда была студенткой, разбросанные здания Карлова университета, где училась. Остальные дома и улицы, памятные ей. К тому времени, когда они вернулись к себе в отель, Катринка буквально падала от усталости. Пока Кристиан принимал душ, она успела поговорить по телефону с Марком, который сообщил, что у Кэри Пауэрса открылась вакансия в его отеле и Кристиан при желании может занять это место. Затем она поспала часок, оставив эту новость на потом.
На ужин Катринка повезла Кристиана в ресторан «У золотой груши», куда ее часто водил Мирек. Сделав заказ, она сообщила сыну о предложении Кэри Пауэрса.
— Что я там буду делать? — спросил он.
— Ты будешь одним из его помощников. Прежде чем отказаться, вспомни, что он главный финансист компании.
— У него есть чему поучиться, — буркнул Кристиан.
— Да, — улыбнулась Катринка, — есть, и немало.
— Тогда ладно…
— Ты сам позвонишь Марку и скажешь о своем согласии? — спросила Катринка, полагая, что сделала все, что в ее силах.
— Конечно. Не такой уж я невежа.
— В этом нет сомнений. — Катринка не стала напоминать ему, что он еще не поблагодарил ее за помощь.
— Мне, наверное, следует позвонить и сообщить об этом своим родителям.
Курт Хеллер в настоящее время выполнял особую дипломатическую миссию в Лиме.
— Конечно, — согласилась Катринка. — А ты советовался об этом с Хеллерами? Ты сказал им, что хочешь переехать в Нью-Йорк?
— Еще нет.
Как ни антипатичны были Катринке Курт и Луиза Хеллеры, но ей все же не хотелось причинять им боль. Она не стремилась отобрать у них сына. Ей было достаточно делить его с ними.
— Тебе следовало посоветоваться с ними.
— В этом не было смысла, пока вопрос не прояснится.
— Надеюсь, их это не очень огорчит?
— А тебе-то что? — спросил Кристиан, искренне удивляясь.
— Я вообще не люблю никого огорчать, — объяснила его мать.
— Не стоит беспокоиться, — засмеялся Кристиан. — Они будут только рады избавиться от меня.
Катринка подозрительно посмотрела на него.
— Я думала, им не нравится, что ты проводишь время со мной.
— Это верно, — сказал Кристиан со злой улыбкой. — Пока они не поняли свою выгоду. Ведь они не потеряли сына — он просто нашел баснословно богатую мать.
— Поэтому ты и согласился встречаться со мной? — спросила Катринка, отлично зная, что не получит прямого ответа. Мотивы поведения Кристиана были слишком сложны, и их мало кто понимал.
— Ах, мама, — Кристиан наклонился, чтобы поцеловать Катринку в щеку. — Мама, дорогая, как у тебя только язык поворачивается задавать мне такой вопрос?
Когда они вернулись в отель, было уже около одиннадцати, но ей передали записку, чтобы она срочно позвонила Зузанке в любое время. Ожидая, пока их соединят, Катринка перебирала в уме все возможные причины звонка Зузанки. Самую очевидную из них она отказывалась признать, пока не услышала в трубке траурный Зузанкин голос.
— Мне очень жаль, — вздохнула Катринка. — Сообщите, когда у вас будет время все обсудить. Я сделаю все, что смогу.
— Да, конечно, — поблагодарила Зузанка. — Спасибо, что вы так быстро приехали. Это очень много значило для отца.
— Для меня тоже.
Обменявшись обычными в таких случаях словами утешения, Катринка повесила трубку.
— Кристиан, — позвала она.
Через минуту он появился в дверях своей спальни.
— Да? — спросил он и предположил, увидев лицо матери: — Он умер?
— Да. Он умер в десять часов. Они все были там. Его дети и внуки…
«Как трогательно», — собирался сказать Кристиан, но вовремя прикусил язык. Снова, как тогда, у постели отца, он почувствовал незнакомое, внезапное чувство сострадания. Присев рядом с Катринкой, он взял ее за руку.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Да. Мне грустно, но я так счастлива, что ты рядом со мной… Очень счастлива…
ГЛАВА 25
Похороны Мирека были назначены на утро в четверг и, поговорив с Зузанкой, Катринка решила остаться в Чехословакии, чтобы присутствовать на церемонии. Это могло не понравиться Феликсу и его жене, но Зузанка одобрила ее решение, и Катринка не сомневалась, что и сам Мирек хотел бы этого.
Марк очень огорчился, узнав об изменениях в планах жены.
— Когда-то он играл очень важную роль в моей жизни, — сказала Катринка, пытаясь объяснить, что ею движет.
— Когда-то, — повторил Марк. — Это было очень давно…
— Я сама хочу этого, Марк.
— Кристиан тоже остается? — спросил он.
— Да, — ответила она.
К ее удивлению, Кристиан сам выразил желание остаться в Чехословакии.
— Он пропустит всего один семинар. Знаешь, он сказал мне, что в любом случае получит диплом с отличием…
«Каков наглец», — подумал Марк, хотя в уме Кристиана и его способностях не сомневался.
— Я уверен, он не сделает ничего такого, что могло бы испортить ему будущее, — сказал Марк спокойно. — Тебе можно об этом не беспокоиться.
— Я очень рада, что он остался со мной. Кажется, он изменился.
— Не питай слишком радужных надежд, милая, — предупредил Марк. — Не думай, что с Кристиана так легко сбить гонор.
Катринка снова рассмеялась:
— Ты прав. Но я была бы довольна, если бы этого гонора стало хоть чуть-чуть поменьше!
На этот раз он не предложил приехать к ней в Прагу. Во-первых, он действительно не мог больше оставаться в Европе. Во-вторых, он понимал, что не слишком-то ей нужен сейчас. Смерть Мирека не потрясла ее, только огорчила. Кроме того, у нее, по-видимому, были свои планы насчет Кристиана.
Однако то, что Марк вошел в ее положение, не означало, что все это ему нравилось. Он все больше и больше предавался унынию, полагая, что сейчас самый неподходящий момент для разлуки. Впрочем, судя по всему, Катринка уже забыла о письмах Моники Бранд, которой Марк все еще готов был свернуть шею при первой же встрече. Не в характере Катринки было долго предаваться мрачным мыслям. Когда погибли ее родители, она начала лыжные тренировки на следующий же день после похорон. Когда они с Адамом разошлись, она с головой ушла в бизнес. Когда ей было плохо, она должна была или окунуться в работу или сойти с ума. Но в этот раз ей не было плохо: она не верила измышлениям Моники Бранд и, окунувшись в повседневную жизнь, отодвинула их от себя подальше.
Вместо того, чтобы сидеть в Праге до похорон, Катринка предложила Кристиану взять напрокат машину и проехаться по стране. Она подумала, что у нее больше не будет случая несколько дней подряд наслаждаться обществом сына, и постаралась сполна использовать этот шанс.