— Милена не жалуется на то, как я с ней обращался, — отрезал Адам холодно. — Ей уже восемнадцать лет. В ее возрасте у тебя, кажется, тоже был любовник. Женатый мужчина, не так ли? И ребенок, о котором ты так и не удосужилась мне сообщить.
— Неужели ты хотел отомстить мне таким образом? Какая же ты гадина!
— У меня честные намерения! Если Милена забеременеет, я, возможно, женюсь на ней.
— Забеременеет? Ты на это не способен! Повеселился и хватит, Адам… Оставь девушку в покое. Дай ей уехать домой на будущей неделе.
Адам пожал плечами и сказал спокойно:
— Милена сама решит, что ей делать. И я не думаю, что она захочет уехать.
— Захочет, если ты прекратишь ее обманывать!
— Я не собираюсь делать этого…
— Она должна начать учиться, не ломай ей жизнь!
Адам широко улыбнулся.
— Посмотри в лицо фактам, Катринка. Эту битву ты проиграла. Преимущество на моей стороне…
— Временно, — отрезала Катринка. — Не рассчитывай сохранить его. — Больше говорить было не о чем. Катринка повернулась и вышла из офиса с гордо поднятой головой.
Как всегда, плохая новость была не вовремя: Марк едва удерживал в руках свою корпорацию. Цены на акции снова начали подниматься. До сих пор не удавалось выяснить, кто стоит за этими махинациями.
— Да, сейчас наше положение не назовешь завидным, — вздохнул Марк.
— Я готова растерзать его! — Катринку буквально трясло.
Марк рассмеялся.
— Катринка, детка, постарайся быть благоразумной. Твой гнев только радует Адама!
— Боже, что мне говорить Франтишеку? — Катринка прижала пальцы к вискам.
— Хочешь маленький совет?
— Какой?
— Пусть Милена сама сообщит ему. Позволь ей насытиться своим чувством. Дай ей пожить ее собственной жизнью.
— Хорошо, — сказала Катринка тихо. — Но это ничего не меняет. Франтишек никогда не простит меня.
На следующее утро Катринка сообщила новости Кристиану и даже испугалась его реакции. Таким разъяренным она никогда не видела сына. Если бы они говорили не по телефону, Кристиан заработал бы от матери пощечину: его злость не знала границ.
— Кристиан, — сказала Катринка резко. — Кристиан, прекрати сию минуту! Ты слышишь меня? То, что произошло, не имеет к тебе никакого отношения. Никакого! Ты слышишь меня? Не смей даже приближаться к Милене!
Ее слова были встречены молчанием, и она повторила:
— Даже не приближайся к ней. Ты слышишь меня?
— Да, — буркнул Кристиан, — я слышу тебя.
— Хорошо, — смягчилась немного Катринка, предполагая, что услышала от сына обещание. — Иди работать. Займись делом. Это лучший способ отвлечь свой ум от того, что тебя не касается.
— Да, мама, — сказал Кристиан таким тоном, какого Катринка уже давно не слышала.
Со вздохом положив телефонную трубку, она виновато посмотрела на Марка, сидящего напротив за столом. Немного помедлив, он встал со стула.
— Пожалуй, мне пора: важные совещания. Не исключено, что сегодня я несколько задержусь.
— Может, отменить вечеринку с Генри Кравицем и Кэролайн Роэм?
— Нет, — отрезал Марк. — Это окажется только на руку распространителям слухов. Кроме того, я хотел бы выяснить, что знает Генри. — Компания Генри Кравица перестала скупать акции.
— Ты думаешь, это он?
Марк покачал головой.
— Нет, я так не думаю. Скорее уж Чарльз Вулф способен на такое… Я надеюсь, что Генри случайно сболтнет что-нибудь, способное навести на след…
— Милый, — вздохнула Катринка и коснулась руки мужа. — Извини… Я наваливаю на тебя свои заботы, в то время как ты едва справляешься сам…
— Спасибо, — сказал Марк, улыбаясь, — я напомню об этом, когда особенно захочу чего-нибудь от тебя!
Катринке стоило огромных трудов уговорить Милену самой позвонить родителям: она согласилась на это только тогда, когда поняла, что Катринка не уступит. Впрочем, это не решило проблему.
К концу дня Милена поговорила с Чехословакией несколько раз. Как и следовало ожидать, Франтишек пришел в ярость. Он никак не мог понять, почему Катринка не могла сама отправить девушку домой. Катринке пришлось самой объяснять, как мало было в ее силах: угроза лишить Милену работы не действовала, аннулировать визу Милены она тоже не могла — Адам без проблем восстановил бы ее. Пока Милена находилась под опекой Адама, руки Катринки были связаны. Но Франтишек и Олинка не желали ничего слушать.
— Что мне делать по-вашему? — спросила в конце концов Катринка. — Сбить ее с ног? Связать? Донести до самолета?
— Да, — ответила Олинка. — Как только она окажется здесь, мы уговорим ее.
— Она влюблена. Ее невозможно уговорить…
Катринка даже не стала объяснять, что Адам грозился полететь за Миленой следом.
— Нам не следовало отпускать ее к тебе, — упреки родственников больно ранили Катринку.
— Если бы кто-то из нас смог заглянуть в будущее, — сказала она, — мы все поступили бы иначе… Поверьте, я желала ей только добра.
— Поговори с ней, Катринка, — настаивал Франтишек, немного успокоившись. — Заставь ее осознать, что ей нужно вернуться домой.
Телефонные переговоры между Нью-Йорком и Могельнице не прекращались всю следующую неделю. Споры, слезы, ультиматумы, просьбы о прощении, отказы отступить с занятых позиций — все это не могло привести ни к чему хорошему. Милена умоляла Адама самого поговорить с ее родителями, но он отказывался, не без оснований полагая, что их могло успокоить только его обещание жениться на ней. «Ты взрослая девушка, — говорил он ей, — и должна разбираться со своими родителями самостоятельно».
Последняя надежда, что Милена изменит свое решение и поедет домой, умерла двумя вечерами позже, когда Адам привез на концерт обещанного администратора из компании звукозаписи «Эм-Си-Эй», которому очень понравилось пение молоденькой девушки. При известной доработке имиджа, заверил он, у Милены есть все шансы стать звездой.
Милена пришла в восторг и тут же объявила родителям о контракте на звукозапись. Расчетливые, трудолюбивые чехи, они серьезно задумались, стоит ли их дочери упускать такую возможность. Почувствовав их колебания, Катринка поздравила Милену с успехом и прекратила свои попытки изменить ее решение.
Известие о контракте распространилось всего за несколько часов. На следующий день Рик Коллинз позвонил Милене, чтобы пригласить ее повторно появиться в его телевизионном шоу, на что она с радостью согласилась; в газетах появился очередной фельетон Сабрины «Плейбой-заправила держит новую чешку… на коленях». Жеманную статейку (автором которой, по сути, явился сам Адам) сопровождала вульгарная фотография Адама с Миленой на коленях, за что ему тут же попало от его чопорной матушки.
Надо сказать, что появление фотографии в газетах взволновало Нину Грэхем Льюис гораздо больше, чем сам факт романа ее сына с безвестной «девчонкой от сохи», которая пыталась утвердить себя в Нью-Йорке в качестве певички.
Во вторник Катринка и Марк улетели в Европу, как было запланировано, но без Милены. Их сопровождала Зузка, которая все-таки закончила тяжбу с Карлой и выглядела счастливой и отдохнувшей. Задержавшись на день в Лондоне, где Марк встречался с руководящими сотрудниками «Ван Холлен Энтерпрайзис», а Катринка вырабатывала соглашение с сэром Колином Маршаллом о комплексной сделке между «Бритиш Эйрвэйз» и ее отелями, они вылетели в Прагу.
Несмотря на то, что Карлос Медина все еще мариновал себя в Лондоне (он, кстати, очень благодарил Катринку за то, что она помогла им с Риком Коллинзом восстановить отношения), дела в Праге шли не так плохо. Благоустройство новой квартиры было почти закончено. Карлос даже нанял небольшой временный персонал, чтобы вести хозяйство. Марк одобрил это и обосновался в комнате, считающейся его рабочим кабинетом.
Оформление отеля тоже сдвинулось с мертвой точки — работа спорилась, все дышало жизнью, чего нельзя было сказать о самой Праге. Город явно замедлил свою погоню за новым экономическим развитием, и страна вместе с ним. С отставкой Вацлава Гавела в июле реформы несколько замедлились.