Кэри кивнул.
— Он проявляет недюжинные способности в делах такого рода, — сказал он, неожиданно почувствовав, что должен защищать пасынка Марка.
— Мне не хотелось бы, чтобы ты что-нибудь говорил Кристиану, — продолжал Марк. — Пусть делает свое дело. Но, на всякий случай, поручи проверить эти фирмы еще кому-нибудь, кому ты доверяешь.
— Тайно? Это может не получиться…
— Попытайся, ладно?
Кэри нехотя кивнул:
— Я уверен, что ты ошибаешься насчет Кристиана, но я сделаю это.
— Кого ты собираешься использовать?
Кэри подумал минуту.
— Свою вторую помощницу. Она терпеть не может Кристиана.
Марк улыбнулся.
— Хороший выбор.
Не только Марка одолевали в то утро неприятные мысли. Настроение Катринки тоже было испорчено.
Вскоре после того, как она пришла на работу, к ней в офис неожиданно заглянула Лючия ди Кампо.
— В чем дело? Что случилось? — спросила Катринка, поднимаясь к ней навстречу. Зная свою подругу, она не сомневалась, что появиться здесь ее заставили крайние обстоятельства.
— Что-нибудь с Пиа?
— Нет…
— Садись и рассказывай, в чем дело.
— Это касается Адама, — сказала Лючия, устроившись на диване.
Катринка застонала. У нее не было никакого желания еще что-нибудь выслушивать о нем.
— Ты уже слышала? — спросила Лючия удивленно.
В дверь коротко постучали, и в кабинет вошла секретарша Катринки с заказанным чаем.
— Что слышала?
— О Милене. — Тревожно пояснила Лючия.
— Милене? Наверное, Адам уже бросил ее?
— Нет. Напротив, они собираются пожениться. Милена беременна.
— Что? Это невозможно! Невероятно! Ты уверена?
— Адам сам мне сказал это вчера вечером. Он женится на ней сразу после выборов.
Ей следовало бы радоваться за Адама, думала Катринка, зная, как сильно он хотел ребенка. Ей следовало бы чувствовать облегчение, что Адам все-таки решил жениться на Милене. Но она не ощущала ни радости, ни облегчения. Что-то в этой новости не на шутку встревожило ее.
С выражением глубокой озабоченности на лице Лючия сказала:
— Мне просто не хотелось, чтобы ты узнала об этом из газет.
Катринка кивнула. Поблагодарив подругу, она попыталась понять, что именно в этом сообщении заставляет ее нервничать, но, так и не разобравшись в себе, решила окунуться в работу.
Сабрина, конечно, не преминула поместить сообщение о беременности Милены в своей колонке, но сенсации это не вызвало: Рик Коллинз, как всегда, перебежал ей дорогу и уже накануне вечером распространялся об этом в своем телешоу.
Впрочем, счастье ждало Сабрину совсем не там, где она его искала.
Среди людей, которых Шугар Бенсон оповестила о краже записей из ее офиса, был дизайнер Алан Платт, постоянный клиент агентства на протяжении многих лет. Мысль, что кто-то неизвестный, чужак, враг, носится с информацией, содержащейся в тех записях, приводила Алана в ужас. Он потратил годы на утверждение своего имени, торговой марки, надеясь стать известным дизайнером. Но теперь, когда он уже почти достиг заветной цели, перед ним возникла опасность снова потерять все. Больше всего на свете он боялся оскандалиться, что неминуемо бы произошло, выплыви бумаги Шугар на свет божий. Дело было не только в том, что Алан Платт якшался со шлюхами. Ему нравилось забавляться с мужчинами не меньше, чем с женщинами, а иногда и с теми и другими вместе.
Обратив внимание на нервозность своего любовника, Сабрина, конечно же, спросила его, в чем дело. Сначала Алан пытался успокоить ее сказками о творческом кризисе, но она не поверила ему и продолжала расспрашивать, пока Алан не сдался и не рассказал ей такое, на что она даже не рассчитывала.
Алан искренне и ошибочно верил в то, что если сейчас он не выложит все Сабрине, которая помогала ему создавать репутацию, то он окажется в очень уязвимом положении. Воспользовавшись доверчивостью модельера, Сабрина вытянула из него множество имен постоянных клиентов Шугар Бенсон. Постепенно глаза ее разгорались от возбуждения. Тут уже было не до сантиментов. Никогда еще Сабрине не попадало столько «горячего» материала, и она не видела нужды щадить своих именитых знакомых, имевших неосторожность вляпаться в «дело Шугар». Наслаждаясь неожиданно свалившимся на ее голову счастьем, Сабрина решила написать серию очерков из четырех частей, объединенных общим заголовком, где намекала, что получила копии украденных записей, сделала биографический обзор жизни Шугар и неторопливо, словно дразня, назвала имена, которые сообщил ей Алан Платт. Результатом этих публикаций стало смещение со сцены троих кандидатов на место президента, отстранение от съемок модной телезвезды и преждевременный уход на покой главы огромной автомобильной компании. Зарубежная пресса подхватила сенсацию, за чем последовало множество разных событий, в том числе отставка члена парламента Великобритании, самоубийство баварского герцога и очередной кризис в японском правительстве. Во всей этой кутерьме Алан Платт изящно именовался «достоверным источником», а Адам Грэхем, о чьих связях с Шугар Алан ничего не знал, вообще не был упомянут.
К сожалению, этой участи не удостоился его отчим, муж Нины. «Льюису нравятся леди и джентльмены» гласил подзаголовок одной из последних частей серии. Восточное побережье содрогнулось. По словам Сабрины, Рассел Льюис Третий, почетный член сената Соединенных Штатов, в свободное от государственных забот и ухода за умирающей первой женой время разминался в компании девочек и мальчиков Шугар. «Достоверный источник сообщает, — писала Сабрина, — что привычки сенатора Льюиса не изменились и после его недавней женитьбы на Нине Грэхем».
Именно так Нина Грэхем Льюис представляла себе ад — ее имя и фотографии не сходили с газетных страниц, вся подноготная их семейной жизни была выставлена на всеобщее обозрение. Она спросила Рассела, правда ли все это; отрицательный ответ не убедил ее, и она собрала вещи и уехала в особняк Грэхемов в Ньюпорте, где ее дворецкий Эдвард встал на страже, не пропуская к ней бесчисленных журналистов. В течение сорока восьми часов Нина подала на развод, а Рассел Льюис был изгнан из когорты сенаторов.
Было время, когда Нина с презрением относилась к способностям Катринки и Адама улаживать свои отношения с прессой, но теперь, когда эта женщина испытала на себе всю тяжесть печатных и словесных оскорблений, Катринка, к своему удивлению, ощутила что-то вроде сочувствия и позвонила ей по телефону, надеясь поддержать.
— Это так унизительно, — призналась Нина.
— Не читайте газет, — посоветовала Катринка. — Не смотрите телевизор.
— Я и не собираюсь дотрагиваться до всех этих грязных газетенок или включать телевизор. Но я знаю, что они твердят, и это просто ужасно.
— Попытайтесь не думать об этом.
— Как Рассел мог так со мной поступить? Как?
— Может, вам следует уехать на время, пока все не забудется, — сказала Катринка, приглашая Нину на виллу «Махмед».
— Очень мило с твоей стороны, дорогая, но я не могу, — она слегка всхлипнула, пытаясь взять себя в руки, и договорила: — Через несколько дней свадьба.
— Свадьба? — Катринка думала, что свадьбу отложат.
— Да. Будет очень тихая церемония, с учетом ситуации. Приглашены всего две семьи.
Последовала короткая пауза, и потом Нина добавила:
— Приходи и ты тоже…
— Я еду в Прагу, — быстро произнесла Катринка. — Мой новый отель открывается там на следующей неделе.
— Вообще-то я не собиралась приглашать тебя. Подумай, как странно это выглядело бы в глазах окружающих.
— Весьма необычно, — согласилась Катринка.
— Навести меня, когда вернешься.
В голосе Нины сквозила мольба, и Катринка не удержалась.
— Обязательно, — пообещала она.
Нина казалась ей теперь всего лишь старой несчастной женщиной.
— Не удивительно, что Цейс не захотел показывать нам список клиентов, — сказал Марк.
Он лежал, вытянувшись на кровати, заложив руки за голову и смотрел, как Катринка укладывает вещи. Она всегда сама делала это, не доверяя процедуру даже Анне.