Когда ночной эльф остался в одиночестве, внешне ничего не изменилось, но вот внутри на смену безумной ярости пришла холодная логика рассуждений. Холодная, насколько это было возможным в текущей ситуации. «Наблюдение снято. Снято спустя почти две недели непрерывной слежки. Стоит отдать должное демонам, они в достаточной мере проявили осторожность, хотя и сомнительно, что они сомневались в моей верности Легиону, иначе бы сканировали тщательней, скорее опасались того, что ненависть ко всему живому, перевесит верность Легиону. Убедившись же в том, что я в состоянии сдерживаться и убиваю лишь тех низших, кто выходит за определенные рамки, а также выявив эти рамки, они посчитали меня пригодным. По крайней мере именно так я посчитал. Решили, что Иллидан стал их послушной марионеткой, которую в будущем можно будет отправить резать своих собратьев. Какое печальное заблуждение с их стороны, и я сделаю все, чтобы они осознали, что значит недооценить противника».
Собственно, с момента пришествия демонов в наш мир прошло почти две недели, и все это время я был вынужден изображать из себя жаждущего крови берсерка. Хорошо, что ярость изображать не приходилось, она и так кипела во мне, но направлена была на Легион и требовалось лишь многократно усилить ее. Пусть мои актерские способности были откровенно плохими, на это действие их хватило, а еще мне помог сам ритуал, что провели надо мной в ту памятную ночь.
Еще в момент, когда Архимонд обратил на меня свое внимание, стало очевидным, что легенда раскрыта, а недолгая карьера шпиона подходит к концу. И все же не хотелось сдаваться, и я отвечал на его вопросы, всей кожей ощущая удовольствие, что получала эта тварь от осознания моего страха. Со страхом не удавалось ничего сделать, ведь неопределенность – самое пугающее, что есть для разумного, смесь надежды и ужаса, заставляющее терять разум от беспокойства. И потому как я не загонял под ментальные щиты свои эмоции, становилось очевидно – Архимонд их видит и наслаждается этой своеобразной пыткой. А затем он произнес слова о двух дарах и мир для меня в очередной раз изменился. За мгновение я понял то, какими будут его следующие действия и приготовился, ведь в том будущем, что было мне открыто, уже случался такой исход, и теперь требовалось лишь одержать победу там, где мой предшественник потерпел поражение.
Сперва все силы были брошены на отстранение от боли. Способности к магии разума могли многое и в том числе отстраняться от неприятных ощущений, но в данном случае мои старания почти не принесли результата. Защита разума сильна, но чем сильнее чувства, тем сложнее от них отстраняться, когда же они достигают столь сильного накала… Энергия скверны распространялась по телу, будто выжигая каждую клетку, каждый орган, плавя кожу в месте касания. Хотя не верно было говорить «будто», именно это она и делала и лишь сильнейшая регенерация, что приносила эта энергия и чары Архимонда не давали мне умереть. Скверна с каждым мгновением проникала все глубже в плоть и в какой-то момент я более не смог сдержать крик, раздирая горло в попытке выплеснуть чувства в мир. Однако, даже почти обезумев от боли, мне удалось сохранить разум, чему способствовало знание – это лишь начало, первая стадия, что должна сломать мою волю и позволить проклятым артефактам захватить надо мной контроль.
Не знаю, как долго длилась эта пытка, для меня она растянулась на часы, хоть и было понимание того, что в действительности проходили только секунды, но в какой-то момент пришло ощущение, что сила, державшая меня в воздухе, рассеялась, и в следующий миг плиты зала встретили измученное магией тело. Хотелось лечь и уснуть, отдаться на волю слабости, но вместо этого я начал спешно готовиться к новому сражению. Быстро воссозданные щиты показали Архимонду тот результат, что он хотел увидеть, а верная спутница ярость начала набирать силу в душе. И когда в мои руки были вложены рукояти глеф-артефактов – я был готов.
Что собой представляло то оружие, что так долго носил с собой Иллидан из будущего? Это были совершенные в своей сути клинки, в которых покоилась неведомая тварь. Безмозглая, но обладающая невероятной ментальной мощью и способная вбирать в себя силы жертв убиваемых этим оружием. Не удивительно, что никому в Легионе не требовался столь «полезный» инструмент, ведь Натрезимы прекрасно справлялись своими когтями, ничем не уступавшими этим глефам, а для всех остальных потребовалось бы каждодневно прикладывать усилия, чтобы не свихнуться под напором заключенной в артефакт твари. При этом с каждой битвой усилия требовались бы все большие. Можно было бы конечно уничтожить заключенное в артефакт создание, но в этом случае оружие потеряло бы значительную часть могущества.
Вот только мне было плевать на столь «привлекательную» добавку к глефам и когда руки ощутили обжигающее давление клинков, я приготовился уничтожить заключенного в них монстра.
Сила создания была невероятна, и могла соперничать с самыми могущественными натрезимами, вот только тварь эта была тупа и прямолинейна, в то время как на моей стороне были знания рожденные опытом, а еще готовность умереть, но не проиграть, ведь я знал, что случится в случае поражения. Ментальный удар не был встречен несокрушимой стеной, вместо этого я вонзил в тело монстра множество щупалец. Со стороны такой бой должен был выглядеть сражением могучего оленя и стаи волков, где каждая особь непрерывно атакует намного более сильного врага и добычу и отскакивает в сторону, едва почуяв удар. Монстр ломился вперед, снося все преграды, я непрерывно ускользал, тысячами ударов ослабляя, разрывая, пожирая. Нельзя было сказать, что это сражение было простым, волны боли прокатывались по разуму, образы, выставленные в защиту, безжалостно стирались навеки из памяти, но с каждым мгновением, что я сопротивлялся, победа была все ближе.
И пусть мой враг был намного опасней того оленя, ведь почуяв близкую смерть он перестал сдерживаться и начал стремиться меня убить, а не подчинить, но победа должна была достаться мне. И когда я осознал близость окончания схватки, настала череда нового действия. Отрываемые куски монстра начали встраиваться в мою маску, давая ту картину, что хотел видеть Архимонд и позволяя мне самому выдавать необходимые чувства и эмоции. Лишь ярость, ведь только это чувство испытывала тварь, но мне бы потребовались сотни лет практики, чтобы создать по настоящему достоверную маску самому. Сейчас же создаваемая обманка могла провести даже опытного менталиста, даже Архимонда, пусть и при условии поверхностного осмотра.
И к концу сражения мне удалось достичь нужного результата. Обессиленный, едва не теряющий сознание от усталости и боли, я был готов пройти проверку и прошел ее успешно. У Архимонда не зародилось и тени сомнения в удаче проведенного действия, в прочем и сам осмотр был проведен им с ясно различимой небрежностью, после чего я был отправлен на лечение и отдых. Негоже столь ценному оружию погибнуть в первую же ночь и мне позволили восстановить свои силы и наработать необходимые навыки.
А работать было над чем. Первым являлось зрение. Магическое зрение имело множество преимуществ, ведь позволяло видеть даже сквозь стены, если конечно те не были специальным образом зачарованы. Также оно являлось по сути своей сферическим, и лишь я сам определял как много требовалось увидеть. Однако были в нем и недостатки. И надо сказать было их достаточно, чтобы пожалеть о приобретении столь «ценного» дара.
Первый вытекал из возможностей зрения. Смотреть на мир под таким ракурсом было невероятно сложно. Мозгу необходимо было время привыкнуть к новой обстановке, но вот только времени не было и приходилось привыкать на ходу.