Зрелище было прекрасным, но мешкать я не стал, понимая, что каждая секунда сейчас является залогом победы и сразу после завершения первого плетения активировал второе – «телепорт», появившись позади Хаккара. Наполненные магией клинки ударили в купол и успешно проломили его, вот только врага там уже не оказалось, в последний миг он ускользнул, прыгнув вверх и в сторону.
Взревев от раздражения, рванулся следом, но сразу выяснил, что недооценил противника. Удар искрящегося молниями хлыста, брошенный в место, где я должен был оказаться спустя секунду, едва не разваливший мое тело, и ничего не оставалось, как уйти в сторону, что было плохим, очень плохим знаком. Ведь время с таким противником - самый важный фактор. Уже при приземлении я натолкнулся на нескольких гончих, и их уничтожение вновь потребовало от меня времени, всего несколько мгновений, но их было достаточно, чтобы вновь призванные твари бросились на меня со всех сторон.
Поймав краем глаза Хаккара, я увидел, как он взмахом хлыста вызывает еще один десяток гончих и осознал, что в этом бою от меня потребуется все мои умения, все мастерство. Чувство опасности приятно отозвалось в сердце, азарт схватки начал захватывать разум.
Закрутив настоящий вихрь из стали, я устремился к врагу. Невероятно мешает в этом земля, устланная кусками тел монстров и пропитанная их кровью, но магия давала мне надежную опору, и потому эта преграда почти не замедляла продвижение к цели, что, к сожалению, не стояла на месте. Псарь был опытен и прекрасно знал свои сильные и слабые стороны, а потому неизменно уклонялся от ближнего боя, кружа вокруг меня и изредка награждая ударами кнута в моменты, когда я мешкал. И эта тактика работала. Несколько раз моя жизнь висела на волоске, и лишь прекрасная реакция и затверженные до автоматизма заклинания спасали положение.
Трижды я применял телепорт, но каждый раз Псарь был готов к этому, неизменно ускользая и натравливая свою стаю. Уничтоженным гончим не было числа, вот только такие потери врага хоть и радовали душу, но давали не слишком много, так как противники прибывал быстрее, чем удавалось их уничтожать. Вся эта ситуация разжигала бешеную ярость, заставляла выжимать все жилы в схватке. Вот только как бы я не рвался к цели – добраться до Хаккара не удавалось, а гончих становилось все больше, и в какой-то момент эта мысль смогла достучаться до затуманенного сознания.
Кристаллический купол, что не был использован мной уже десятки лет, разбросал обступивших меня врагов и подарил так необходимые секунды, а когда защита оказалась пробита, новая волна «изгнания» разошлась от меня во все стороны. Не столь и большая поляна теперь была вся устлана кусками демонов, ведь на ней покоились уже около трех сотен особей, вот только новые гончие не заставят себя ждать, и требовалось действовать до их появления. Вновь я бросился на Хаккара и вновь не успел. Эта тварь ушла, как уходила и прежде, а вокруг меня появились новые демоны. И еще я услышал смех, безумный и радостный смех, что издавал объятый пламенем монстр.
И этот издевательский смех поднимал из глубины все те чувства, что мной хранись в душе – боль, ненависть, ярость, желание рвать пришедших в наш мир тварей голыми руками. И пусть не оставляло ощущение, того, как постепенно иссякает магия, что питала меня, как начинают болеть раны, слабые, почти царапины, но уносящие так необходимые сейчас силы, это с каждым мгновением все меньше имело значения, ведь здесь и сейчас я мог исполнить свои желания, сотнями убивать демонов! А поражение? Разве это имеет сейчас значение, когда можно испить крови врага!
Поймав себя на такой мысли, я едва не запнулся на шаге, что в моей ситуации могло стать смертельным, но равновесие удержал и разрубил на части рванувшегося вперед демона. Странные мысли, ведь умирать мне вовсе не хотелось. Вот только почему все происходит так? Отчего вся магическая мощь, все искусство во владении одними из самых опасных клинков Азерота не смогли помочь? Всего лишь оказавшись бессильными преодолеть численного превосходства противника. Самым печальным было то, что Хаккар определенно мог сбежать, у него были все возможности, вот только он был уверен в победе и готовился эту уверенность подтвердить. Впрочем, важен ли сейчас ответ на этот вопрос, если впереди смерть?
Уже вскоре сражение перешло в кровавую бойню, где я застыл на краю разума, отдав всего себя ярости схватки. Ведь даже если это станет поражением – проиграть требовалось достойно. Сколько гончих было переправлено в Азерот? Тысяча? Десять тысяч? Неважно сколько, сегодня их число сократится и притом значительно. Ярость в какой-то момент перешла в безумное веселье, я был счастлив, разрезая на куски нового демона, смеялся, разрубая пополам очередного монстра. Более в голове не было сомнений и тревоги, лишь упоение схваткой, за которой терялось даже то, что Хаккар более не смеялся и с ужасом смотрел, как раз за разом его питомцы падают под ударами демонических клинков. Великолепно! Пусть даже я умру, но в эту ночь сотни тварей сдохнут на этом самом месте!
Магию я почти не использовал, лишь изредка рывком перемещался из безвыходного положения, да порой обычным ударом ветра откидывал наиболее настырных тварей. На сложные плетения не находилось ни времени, ни сил, ни главное, желания. Изредка накрывшее меня состояние ослабевало, и тогда словно очнувшись, я применял мощные чары. Повезло все же в том, что сам Хаккар слабо владел атакующей магией, а к его ударам хлыста вскоре удалось приноровиться. И благодаря этому я был все еще жив, хотя с момента сражения прошло уже несколько минут – невообразимо большой промежуток времени для схваток на столь высоких скоростях.
Меня спасало то, что Псарь не мог вызывать гончих постоянно. Во время перемещений, в моменты сотворения заклинаний гончие не появлялись, и потому их число было меньшим, чем могло бы, если б все обстояло иначе. Я и сам создавал такие ситуации регулярно, при каждой возможности прорываясь к Хаккару. Вот только все подходит к концу, и когда мной в третий раз было использовано «изгнание», я почувствовал, что четвертый станет для меня последним.
Радовало лишь то, что Псарь более не излучал радость и не смеялся своим безумным смехом, вместо этого он излучал безумный, всепоглощающий гнев. Очевидно, что эти собачки были ему чем-то дороги и в какой-то момент он осознал, что лишился слишком уж многих. Так или иначе, но по его горящим глазам я видел, что теперь моя смерть стала его главной целью, от которой этот монстр был не намерен отступать ни при каких обстоятельствах. Новый взмах хлыстом и еще десяток гончих устремляются в мою сторону, а мне остается лишь крепче сжать клинки и броситься навстречу.
Удивительно, но к тому моменту, когда мной в четвертый раз было использовано «изгнание», противник оказался лишь в немного лучшем состоянии, чем я. Было видно, что движения его стали более тяжеловесными и он уже не призывал десяток гончих, ограничиваясь пятью или четырьмя. Жаль только, для меня и этого было достаточно. С трудом разрубая очередного демона, я чувствовал, как каждая мышца наливается усталостью, а боль прокатывается по всему телу, особенно остро ощущаясь во всех тех ранах, что были оставлены на мне. Все же мой навык обращения с двухлезвийными глефами был недостаточным, множественные огрехи вплетались в картину боя и именно из-за этого сейчас я был в таком состоянии.
Хотелось просто упасть и более не двигаться, но ярость на себя и своего врага не давала сдаться и поднимая глаза на Хаккара я вновь бросаюсь на него, разрубая попытавшуюся преградить мне путь гончую.
А затем мое зрение уловило невесомо скользнувшую фигуру за спиной Псаря, и следом окрестности пронзил его переполненный болью крик. Неизвестный в доспехах ударил быстро и умело, и пусть противник остался жив, его промедления было для меня достаточно. Подскакиваю вплотную и заблокировав взмах хлыстом одной глефой, второй наношу удар в незащищенную шею, вкладывая все силы в «агонию». Не доверяя случайности, мой неожиданный помощник подскакивает вверх и наносит удар кинжалом, что испустил в момент касания яркую вспышку. А затем пылавший на громадной фигуре огонь внезапно опал, и массивное тело тяжело упало на пропитанную кровью землю.