Операция продолжалась уже несколько часов, и вот, наконец, доктор бросил окровавленный инструмент и с облегчением вздохнул, снимая влажную повязку:
— Кажется, все прошло на редкость удачно. Аннета, заканчивайте перевязку.
Пациентку отвезли в палату, она все еще пребывала в глубоком сне, но теперь ее губы разжались в слабой улыбке.
Арти открыла глаза. Яркий солнечный свет проникал без помех в огромные распахнутые окна, донося из парка пение птиц и аромат цветущих растений.
— Как вы себя чувствуете? — ласково спросила Аннета.
— Спасибо, хорошо.
— Ну вот и отлично, сейчас мы померим температуру, и я дам вам покушать… Лежите, лежите! — предостерегающе сказала сестра, заметив, что пациентка пытается приподняться. — Вам еще нельзя вставать, а то швы разойдутся.
— Что с моим лицом? — не удержалась Арти от вопроса. — Как прошла операция?
— Все отлично. Доктор Штерн — блестящий хирург, но на этот раз он превзошел самого себя. — Поколебавшись, сестра добавила: — Видимо, вы произвели на него впечатление.
В ее голосе сквозила неприкрытая ревность, и Арти с удивлением взглянула на нее.
Сестра была еще достаточно молода. Немецкое происхождение наделило ее белой, чуть веснушчатой кожей, которую не удалось осмуглить даже индийскому солнцу, льняные волосы выбивались ровными прямыми прядями из-под накрахмаленной шапочки. Прозрачно-голубые круглые глаза придавали ее лицу несколько кукольное выражение, которое дополнял чуть вздернутый нос.
Женщина не отличалась особенной красотой, она была очень милой и приятной, с добрым ровным характером, который немного портила фанатичная преданность своему кумиру — доктору Штерну. Он не замечал этого, прежде всего ценя в сестре ее высокую профессиональную квалификацию.
Выполнив свои обязанности, Аннета ушла, уступив место другой сиделке. Арти задремала, то погружаясь в тревожное забытье, то вновь возвращаясь к реальности.
— Дела идут прекрасно, — сказал Штерн, ощупывая чуткими пальцами повязку на голове пациентки. — Завтра мы все это снимем, и вы увидите свое новое лицо.
Забинтованная женщина напоминала кокон, который делает уродливая гусеница. Проходит немного теплых дней, покровы рвутся — и на свет появляется прекрасная бабочка, ничем не напоминающая отвратительную предшественницу.
— Спасибо, доктор Штерн.
— Благодарить меня еще рано, — засмеялся доктор, — а если вы хотите сделать мне что-то приятное, то называйте меня по имени — Герман.
Безмолвная тень Штерна, сестра Аннета при этих словах сразу сникла и отошла к окну, якобы для того, чтобы поправить завернувшуюся штору. Она оказалась права, Германа привлекала эта необычная женщина, несущая в себе какую-то тайну. Дружелюбный доктор вызывал взаимную симпатию, Арти привязалась к нему, он был сейчас ее единственным другом.
Доктор работал над лицом женщины, видя в безобразных шрамах всего лишь объект профессионального интереса, они его нисколько не пугали, наоборот, Германа покорила необычная красота Арти, так отличная от канонов, принятых на его родине, в Германии. Штерн поймал себя на том, что он волнуется в преддверии завтрашнего дня, когда снимут повязку и пациентка увидит себя — ведь подсознательно он внес в облик этой женщины идеал своей любви.
Наступило долгожданное утро. Арти так ждала этой минуты, но пришлось еще перенести необходимые процедуры, после чего ее усадили в кресло, и Штерн приступил к самому главному — виток за витком он снимал бинты, обнажая лицо Арти.
Этой работой он действительно мог гордиться. Герман отступил на шаг, любуясь прекрасной красавицей.
— А теперь, Аннета, принесите, пожалуйста, зеркало. Пусть наша бывшая пациентка познакомится сама с собой.
Сестра поднесла Арти большое зеркало. Женщина заглянула туда, словно в пугающую глубину бездонного колодца, и замерла — на нее смотрела огромными удивленными глазами совершенно незнакомая девушка, гораздо моложе ее, с гладкой блестящей кожей. Куда исчезли горестные морщинки, появившиеся после смерти мужа? Волшебно изменилось все лицо, стал четче овал, чуть прямее нос, прорезались скулы, губы приобрели законченное совершенство линий.
Штерн нашел и подчеркнул в красоте Арти все самое лучшее, многократно усилив ее прелесть, но что самое главное, он дал ей новый облик, новое выражение — она стала более женственной, зовущей, внешность Арти приобрела европейский оттенок.
— Как вам ваше новое лицо? — спросил Штерн.
— Это потрясающе, Герман, — ответила женщина. — Искренне благодарю.
Даже Аннета не могла не признать, что пациентка — удивительно удачный экземпляр привлекательной красавицы.
Вглядываясь в зеркало, Арти не обнаружила и следа страшных зубов крокодила, об операции напоминали лишь заметные при внимательном рассмотрении розоватые черточки.
— Доктор, а шрамы останутся?
— Они пройдут очень быстро, недели через две, — ответил Штерн. — Я назначу вам специальные процедуры, чтобы ускорить заживление.
Вечером он снова заглянул к ней, но уже без Аннеты. В руках Герман держал роскошный букет белых роз. Арти с благодарностью приняла цветы, скрывая недоумение, затем спросила:
— Скажите, могу ли я сегодня покинуть клинику?
Простой вопрос привел доктора в явное замешательство. Все произошло так же, как и в легенде: создав Галатею, скульптор Пигмалион влюбился в нее, но в той сказке боги оказались милостивы к влюбленному, они оживили холодную статую. Здесь же все произошло не так. Вдохнув новую жизнь в Арти, доктор не затронул ее душу. Сердце женщины переполняло лишь одно чувство — месть. От нее веяло холодом, как от мраморного изваяния.
— Господин Штерн, вас ждут в операционной, — сказала с порога сестра Аннета. Она задыхалась от быстрой ходьбы и выглядела очень взволнованной, кажется, оправдывались ее самые худшие предчувствия.
— Хорошо, я сейчас приду.
Аннета медлила, ее круглые глаза перебегали с доктора на букет роз, который держала Арти. Сестра видела, что произошло то, чего она боялась: Герман хотел сделать предложение своей Галатее. Ревнивицу немного успокоил сдержанный вид пациентки, это заметил и Штерн. Тяжело вздохнув, он вышел из палаты, Аннета плотно прикрыла дверь, успев бросить торжествующий взгляд на соперницу, однако та не обратила на нее никакого внимания.
Оставив розы на столике, женщина подошла к окну, ее взор затуманился, навернулись слезы, но она быстро справилась с волнением. Через час Арти покинула клинику. Ее путь лежал назад, в мир безжалостных убийц, коварных лицемеров и лжецов. Возрожденная для мщения, она бросала им вызов на смертельный бой. Теперь враги столкнутся не со слабой, беззащитной женщиной, доверчиво идущей в западню, а с неукротимой и беспощадной воительницей, которая будет сражаться их же оружием.
Глава двадцатая
Белокрылый лайнер коснулся посадочной полосы, двигатели взревели в последний раз и стихли. Шумная толпа недавних пассажиров двинулась в здание Бомбейского аэропорта. Среди них затерялась стройная женщина среднего роста, в открытом летнем платье с небольшой дорожной сумкой в руке. Ее глаза закрывали черные очки, длинные прямые волосы разметались по плечам.
Арти невозможно было узнать в новом обличье, изменилось не только лицо после пластической операции, преобразилась походка из-за туфель на каблуке, она твердо ставила ноги, словно манекенщица на подиуме, выпрямилась осанка, голос стал резче, и даже волосы, вьющиеся прежде мягкими волнами, после косметических процедур были выпрямлены.
— Такси! — крикнула Арти.
Шофер-сикх в бледно-голубом тюрбане подогнал свой автомобиль, вежливо открыл дверцу.
— Куда прикажете, госпожа, — спросил он, разглядывая привлекательную пассажирку.
— К центру города, пожалуйста.
Машина плавно отъехала, и вскоре Арти вновь оказалась на знакомых улицах, приближаясь к конечной цели долгого путешествия.