Двое выбрались из “джипа” и стали приближаться к нему. Хэнк не мог точно сказать, кто из них был Рене Армендес — оба были одинакового роста, темноволосые, загорелые, припорошены песком пустыни.
— Ты тот американец, который хочет купить партию приборов ночного видения для Ливии?
Капитан кивнул. Это было его легендой, а он знал, что ливийцы всегда закупали на черном рынке военное снаряжение, которое они не могли приобрести законным путем. Вряд ли эти двое верили ему, но звучала такая версия довольно правдоподобно.
— Ты что, не можешь говорить?
Фрост присмотрелся к визитерам более внимательно. У того, что стоял ближе к нему, часы были на правой руке. Значит, левша.
— Я говорю только тогда, когда мне есть, что сказать.
— Так тебе нужны эти приборы?
Он точно был левшой, так как положил левую руку на пояс, чтобы в случае необходимости побыстрее выхватить оружие.
— Не мне. Ливийцам.
Это была правда — ливийцы действительно хотели приобрести инфракрасные камеры для разведывательных целей.
— Я недавно говорил с одним человеком, он тоже хочет купить такие же приборы.
— Да что вы, ливийцев не знаете? — улыбнулся Фрост. — Они ведь знают, что в открытую им не купить даже американскую использованную туалетную бумагу, вот и разнюхивают, где только можно. Это уже стало классической шуткой. Меня послали ливийцы из Лондона.
— Так твои хозяева из Лондона?
— Да, — соврал капитан.
— Мы тебе не верим.
— А мне плевать, — усмехнулся Хэнк, не спуская взгляда с левой руки контрабандиста, засунутой за пояс.
— А может, ты сыщик?
Фрост медленно сдвинул шляпу на затылок.
— Ты видел когда-нибудь одноглазого сыщика? Он рассмеялся, почувствовав, что разгадал левшу, и от этого у него прибавилось уверенности. Ситуация напомнила ему какую-то комедию сороковых годов — берегитесь одноглазого проходимца! Капитан уже не сомневался, что они знают Еву Чапман.
— Ребята, вы случайно не знаете девчонку по имени Ева? — решил он рискнуть.
— Кого, кого?
— Еву Чапман. Она же Эвелин Чартерс. Она же Ведьма. Знаете?
— Ну и что, если знаем?
— Ты был прав. Для ливийцев мне ничего не надо, если я что им и желаю, так это быстрейшего конца их правительству, — пошел напрямую Фрост. — Это оборудование мне нужно самому.
— Тогда ты должен быть очень богатым, — ответил левша. — Такие приборы недешевы.
— Я живу в Нью-Йорке и боюсь, что мою квартиру ограбят, вот и хочу установить в ней камеры, снимающие ночью. Сами понимаете, рост преступности и все такое.
— А, город большого банана… Как же, слышали.
— Да. Только не банана, а яблока. Ну так что, договоримся?
— Не верю я тебе. Ты или сыщик, или лгун. А может, и то, и другое. Ева говорила нам об одноглазом…
— Очень рад, что она не забывает обо мне, — перебил его Хэнк.
— И она нам сказала, что если ты нам попадешься, тебя нужно пристрелить на месте.
— И вы хотите последовать ее совету?
— Хотим, — прорычал левша, отпрыгивая в сторону от своего товарища и выхватывая пистолет. Фрост сделал шаг назад.
— А не слишком ли жарко для драки, ребята? — выкрикнул он, быстро нагнулся, подхватил горсть песка и бросил его прямо в глаза кинувшемуся на него левше. Наверное, это и был Армендес. Тот пронзительно заорал, выкрикивая арабские ругательства, поспешно нажал на курок, и пуля ударила в то место, где только что стоял Фрост. Но и одной секунды растерянности противника хватило капитану, чтобы вырвать из-за пояса браунинг, перекатиться вбок и открыть огонь. Первая пуля попала в сообщника Армендеса, которому не хватило реакции быстро достать свое оружие из кобуры. Увы, этому ему больше не суждено будет научиться… Его отбросило на пальму, он обнял ствол и медленно сполз, обливая его кровью.