Жажда над ручьем
СЕРЕБРЯНЫЙ БОР
Лирические сцены в двух действиях
А л е к с а н д р а С т е п а н о в н а (Ш у р а).
В а р я — ее дочь.
Ф и л и п п.
Е в г е н и й С е р г е е в и ч Б о р з о в.
Б о р и с А н д р е е в и ч С т о р о ж е в.
Б у ф е т ч и ц а.
Действие первое
Конечная остановка двадцатого маршрута московского троллейбуса — Серебряный бор.
Деревянный дом с террасой неподалеку от одного из тихих рукавов Москвы-реки. За домом — пологий, поросший соснами спуск к воде. Дом этот — не дача, а старое жилье довоенных времен, когда в окраинных этих местах дачные кооперативы и пляжи с громкоговорителями были еще в диковину.
Нам видны лишь крыльцо и застекленная терраса со снятыми на лето рамами.
Лето, помнится, в том году было сырым, солнечные же дни — редки и душны.
Часов восемь вечера. Вот-вот хлынет дождь.
В а р я и Ф и л и п п сидят на террасе в продавленных соломенных качалках. На столе — учебники, тетради, недопитый графин хлебного кваса, стаканы.
В а р я. Опять обложило, давно дождика не было. А утром передавали — без осадков.
Ф и л и п п. Между прочим, я когда-то в метеорологи собирался.
В а р я. Какого же черта ты пошел на философский?
Ф и л и п п. Хотел объять необъятное.
Гром.
Сейчас он даст!
В а р я. Мама плащ забыла, опять промокнет. Лето называется! Сигареты еще есть?
Ф и л и п п. Мать велела, чтоб не курили.
В а р я. Ну и не кури. Береги себя для науки. Дай спичку.
Ф и л и п п (зажигая ей спичку). Дать бы тебе по шее!
В а р я. Успеешь, когда женишься. Слушай, а ты на мне правда собираешься жениться?
Ф и л и п п. Ты не лишена тщеславия.
В а р я. Как знаешь, была бы честь предложена. Другие мечтают, это я тебе точно говорю. Сейчас такие женщины в моде. Независимые.
Пошел дождь.
Ф и л и п п. Где ты набралась этой чуши?!
Гром. Дождь полил сильнее. На крыльцо, спасаясь от дождя, вбегают с улицы Б о р з о в и С т о р о ж е в.
Б о р з о в. Давай сюда, под крышу.
С т о р о ж е в. Может быть, добежим до троллейбуса?
Б о р з о в (Варе). Хозяйка, мы здесь дождь переждем, не возражаешь?
В а р я. Пожалуйста, не жалко. Но мне больше нравится, когда со мной на «вы» говорят.
Б о р з о в (Сторожеву). Кто же знал — в центре солнце, а здесь черт те что!
С т о р о ж е в. Спешить некуда, в гостинице мне номер обещали не раньше десяти.
Б о р з о в. Брось! У меня двойной на одного, пустыня, хоть с тоски помирай. Нет, надо же — Москва, семь миллионов, сто гостиниц — и надо же, чтоб мы с тобой!.. Сколько лет-то? Все двадцать, так?
В а р я (Филиппу). Провинциалы. И почему, если не москвичи, обязательно орать надо? (Борзову.) Слушайте, нельзя ли потише, тут люди делом занимаются!
С т о р о ж е в (Варе). Мы сейчас, дождь кончается.
Ф и л и п п (Варе). Почему, если москвичка, обязательно хамить надо?
С т о р о ж е в (Борзову). Жаль, погода подгуляла.
Б о р з о в. Черт с ней! Но встреча-то, встреча! Нет, надо же, честное слово!..
Дождь пошел с новой силой.
С т о р о ж е в. Что тут, что на улице.
Ф и л и п п (Варе). Позови их на террасу, будь человеком.
В а р я. Очень надо! (Борзову и Сторожеву.) Идите сюда, все равно уж.
С т о р о ж е в (Борзову). Может, добежим до остановки?
Б о р з о в (достает из портфеля бутылку коньяка и сверток с закуской). Собирались-то — на лоне природы?! (Варе.) А если он на всю ночь зарядил?
Сторожев и Борзов поднимаются на террасу.
В а р я. Только — молча, у нас экзамены.
Б о р з о в (ставит на стол бутылку и еду). А рюмки у вас есть? Мы будем — в гробовом молчании, честное слово.
В а р я. Вас пустили в дом не для того, чтобы…
Ф и л и п п (придвигая Борзову стаканы, которые стояли на столе). Пожалуйста.