Пауза.
В а р я. Не думай, у меня просто насморк, купалась ночью, вот и течет из носу.
Ш у р а (обняла ее). Варюха ты моя!..
В а р я. Не надо, Шура, молчи… Только не жить с оглядкой, наполовину, вот что! Все — до конца, до самого донышка! И все сбудется, мама, все, вот увидишь!..
Вернулся Ф и л и п п.
Ф и л и п п. А белого медведя он мне все-таки пришлет, от него всего можно ожидать.
Ш у р а. Всего…
Ф и л и п п (о звезде). Ого, еще одна упала!
Ш у р а. Глупости. Идите, идите!
Ф и л и п п. Нет, тетя Шура, загадывать на звезды совсем не так уж глупо. Астрологи раннего средневековья, например…
В а р я. Идем, Пип, хватит тебе! (Потянула его за руку.)
Варя и Филипп ушли. Пауза.
Ш у р а (одна, поглядела вверх). Ну падай, слышишь, ну упади, пожалуйста!..
З а н а в е с.
1964
ПРОЕЗДОМ
Провинциальная комедия в двух действиях
А н д р е й А н д р е е в и ч Л о г и н о в.
А н н а В я ч е с л а в о в н а М а к с и м о в а.
Ю р а — ее сын.
И р и ш а.
Действие первое
Разросшийся и не очень ухоженный парк над самым обрывом в нашем небольшом провинциальном городке. Внизу, под обрывом, — река.
Аллея, две скамейки, чуть поодаль, за еще зелеными густыми кустами — телефонная будка.
Был августовский теплый вечер.
В глубине аллеи появился А н д р е й А н д р е е в и ч с чемоданом в руке. Ему пятьдесят один, но он еще достаточно бодр и подвижен, несмотря на грузность.
Он с интересом огляделся, подошел к одной из скамеек, поставил на нее чемодан, сел.
А н д р е й А н д р е е в и ч (про себя, насмешливо). А ты думал — тебя в родном городе с оркестром будут встречать? Очень ты ему нужен! Это ты все помнишь, а у него своих дел по горло… И если уж честно признаться, ты его тоже не узнал… он без тебя времени не терял — так изменился, что… (Огляделся вокруг.) Вот разве что это… да, разве что здесь… А может, и не здесь, может быть, ты все путаешь… так что и пенять не на кого… Может, и незачем было заезжать, пролетел бы себе мимо…
На аллею вышла И р и ш а. Ей нет еще семнадцати, и этим все сказано.
Осмотрелась, походила взад-вперед и села на соседнюю скамейку.
(Покосился на нее.) Вот ей, к примеру, что в том, что я заявился? — прошлогодний снег, не более… вроде приглядевшегося памятника, который неизвестно уже кому поставлен и за что… И чемодан еще будто камнями набит, а что в нем такое, спрашивается?.. Чтобы все свое носить с собою — чемодан не нужен… налегке надо жить, налегке…
И р и ш а (ему). Который час, дяденька, не знаете?
А н д р е й А н д р е е в и ч. Пожалуйста… (Посмотрел на часы.) Двадцать пять восьмого…
И р и ш а (про себя). Половина — крайний срок…
А н д р е й А н д р е е в и ч. Я только с самолета… (Заводит часы.) Полтора часа лёту — подумать только! — отсюда ехал — тридцать лет потребовалось, обратно — каких-нибудь полтора часа… (Усмехнулся про себя.) Дяденька!.. А ведь в родном-то городе у меня, глядишь, и племянницы завалящей не найдется… никаких уже корней, обидно…
И р и ш а (надумав, пересела на его скамейку; не очень уверенно). Вы можете позвонить по телефону мужским голосом?
А н д р е й А н д р е е в и ч (не удивился). Мужским? — должно быть… (Усмехнулся.) Давно, правда, не доводилось…
И р и ш а. Только не сейчас, еще чуть подождем. Пятьдесят один — тридцать девять.
А н д р е й А н д р е е в и ч (опять не удивился; скорее себе, чем ей). Забавно! — мне пятьдесят один, и как раз в тридцать девятом… забавно!
И р и ш а. Скажете — будьте любезны, позовите, пожалуйста, Юру.
А н д р е й А н д р е е в и ч (кивнул головой). Юру.
И р и ш а. Не Юру, а — будьте любезны, пожалуйста, Юру. Иначе она его ни за что не позовет.
А н д р е й А н д р е е в и ч (удивился наконец). Знаете, я сейчас подумал — ведь я, собственно, никогда не звонил девушкам по телефону!.. Когда я ухаживал за ними — телефона, в широком смысле, в нашем городе еще не было… а когда он вошел в быт, — я уже уехал… да как-то и ухаживать перестал… не совпал я с техническим прогрессом.