А н д р е й А н д р е е в и ч (не сразу). Не знаю. Я увидел ее и… все получилось само собой…
А н н а В я ч е с л а в о в н а (без укора). В то утро мы сидели с тобой у причала — там, где сейчас парк, — и ждали парохода, он опаздывал, мы сидели долго, потом пароход пришел, но ты все не уходил и досиделся до того, что уже и сходни стали убирать, побежал, а гитару забыл… Ты помнишь то утро?
А н д р е й А н д р е е в и ч (не сразу). Помню.
А н н а В я ч е с л а в о в н а. Почему же ты не захотел повторить все то, что говорил тогда мне, — Юре?
А н д р е й А н д р е е в и ч (не сразу). Он сам должен сделать выбор. Это его право.
А н н а В я ч е с л а в о в н а. И это говоришь ты?! Ты, который уехал, уехал навсегда, потому что это было разумно и необходимо? И добился всего, чего хотел, и даже — ты сам это знаешь! — большего, чем хотел…
А н д р е й А н д р е е в и ч (мягко, но настойчиво). Все не о том ты, Аня, не о том…
А н н а В я ч е с л а в о в н а (не слушая его). Ты говорил — я очень хорошо помню, что ты сказал тогда! — ты говорил: «Я должен, я не могу не уехать, тут мне не взлететь… У меня есть моя цель, мое призвание, мой долг», — ты так и сказал: долг! И еще: «Мужчина должен идти напрямик, наперекор всему, только так он может выполнить этот свой долг!» — ты очень убедительно тогда говорил!
А н д р е й А н д р е е в и ч (не сразу). Я собирался — и это искренне, от сердца, я верил в это! — я собирался вернуться за тобой… я тебя любил и не мог без тебя, в это я свято верил!.. Учился и работал, спал по четыре часа в сутки, обедал через день, да и то с перебоями… Все ждал — вот встану на ноги, тогда ты и приедешь ко мне… А тут война, четыре года без конца, без края… и город — под немцами, ты эвакуировалась неизвестно куда, на все мои письма — «адресат не найден…». А после войны — опять университет, аспирантура, наука… будь она неладна… Когда карабкаешься в гору — не оглядываешься назад… И ты ведь не простила мне этого, я вижу! Не могла простить, не смогла, и спасибо, что не смогла, значит — любила тогда!..
А н н а В я ч е с л а в о в н а (помолчав). Я ведь за Никиту вышла много позже, уж и война давно кончилась, вот и Юра у меня — поздний сын, потому, наверное, и любимый до слепоты… А Никита ждал, терпеливо ждал меня и знал, что я — тебя жду… и молчал, не торопил… Нет, не надо о Никите!..
Пауза.
А н д р е й А н д р е е в и ч (скорее себе, чем ей). Уехал — и оборвал все нити, все мосты сжег, и вот он я… стою и говорю эти слова на улице Никиты Максимова! На бывшей Николаевской, по которой я бегал босиком, ныне — Никиты Максимова… У меня — мой дальний журавль в небе, а у него в руке — всего-то малая синичка, но по ней-то как раз рано или поздно и тоскует всякая душа… корни, живые корни в этой малой нашей земле, из которой все мы, провинциальные мальчики, — а на провинциальных мальчиках Россия держится! — из которой все мы вышли… Нет, не лгу я, когда говорю, что иной раз мне бы вернуться сюда и жить одной покойной, неторопкой жизнью с моим родным городком, не лгу… хоть трезво и понимаю, что это смешно со стороны… да и уже не нужно, может быть…
А н н а В я ч е с л а в о в н а. Ты уехал, а я — когда уж и ждать перестала, и за Никиту вышла и полюбила его, и за то, может быть, и полюбила, что он о тебе за всю жизнь — ни слова!.. — а все следила за твоими успехами, за твоими работами, хоть понимать их и не понимала, я всю жизнь в математике дурочка была… Мы здесь остались, и вот — медсестра, правда, давно уже старшая сестра, и Никита — директор музея, скромного городского музея, которому и фонды-то копеечные отпускают… а ведь и он, если бы уехал, многого бы добился, он был не глупее тебя, ему тоже будущее пророчили, а он не уехал, и, может быть, из-за меня-то и не уехал… А ты там… (усмехнулась) …на твоей горе, на которую шел и не оглядывался, — академик, профессор, лауреат…
А н д р е й А н д р е е в и ч (удивился). Ты о ком?..
А н н а В я ч е с л а в о в н а. А ведь я, как ни смешно тебе будет, как ни нелепо это, — я ведь гордилась тобой! И когда членом-корреспондентом избрали, и когда премию дали…
А н д р е й А н д р е е в и ч (насторожился). О чем ты говоришь?!
А н н а В я ч е с л а в о в н а (не слыша его). Гордилась! — все статьи о тебе читала, все заметочки, о тебе ведь часто в газетах пишут: академик Логинов там-то, академик Логинов то-то…