Лилиана дрожала, но уже от безумного, дурманящего желания.
- Мало. - Ее голос стал низким и жаждущим. Ломающимся от попытки сдержать прерывистое громкое дыхание.
- Значит, ты получишь больше, моя Лилия. - Теодорус прикусил ее шею, но не поранил кожу. Она застонала, желая укуса. Ей показалось, что всполохи огня заплясали у нее внутри, растекаясь по телу, заставляя увлажняться и пульсировать влагалище.
Лили было уже жарко, но она и не думала говорить об этом, или останавливать его.
Тяжело задышав, не до конца понимая, что мужчина собирается дальше делать, или, с какой целью, вообще перенес ее в это, неизвестное место, девушка и не думала сопротивляться.
Они были не в помещении, не в пещере, и не где-либо еще, укрытые от брошенных ненароком взглядов.
Но ее это не волновало. Она доверяла Теодорусу, верила вампиру, которого знала двое суток, и знала, что он никогда бы не позволил никому, разделить и секунду их страсти.
Тихий рык вырвался из груди Тео, когда Лилиана, в желании стать еще ближе к этому мужчине, изогнулась, упираясь в его пах ладонью. Обхватывая его напряженную эрекцию тонкими пальцами. Испытывая дикую, первобытную радость, от ощущения того, что и этот вампир, проживший десятки столетий, так сильно желает ее. Зная это, ощущая, как его бедра, словно в обход разума Тео, дергаются навстречу ее ладошке, упираясь.
Девушка застонала в полный голос от этого ощущения, заставляющего содрогаться все ее тело. Руки мужчины обхватили ее кисти, мягко отводя от своего паха. Он завел ее руки ей за спину, заставляя обхватить его талию.
- Не отпускай меня. Держись так крепко, словно мы стоим у самого края, моя Лилия, над самой глубокой пропастью, и я единственное, что имеет для тебя значение. - Голос вампира перекатывался, урчал и ласкал ее, пока он говорил это, обжигая ее жаром, которым, казалось и сам, пылал.
- Но это и так, правда. - Прерывисто, с трудом прошептала она, крепко-крепко сжимая пальцы. Так, как вампир сказал ей сделать. - Ничего, кроме тебя, не имеет значения в моей жизни.
Теодорус зарычал, резким движением обхватывая ее бедра руками, и вскидывая их, прижал к своему телу с такой силой, что Лилиан почти задохнулась. Но его руки скользил дальше. Они стали жадными, требовательными, но все равно, бережными, ласкающими в этой потребности.
- Тогда, докажи мне это, медовая. Докажи, что больше ничего не будет никогда иметь для тебя никакого смысла, кроме меня рядом. Так близко, чтоб между нами не осталось расстояния. - Теодорус рычал, произнося это, словно ему было сложно, неимоверно сложно сдерживать желание, которое его терзало.
Пальцы мужчины забрались под юбку, которая мягкими складками укрывала ноги Лилианы, и накрыли влажную плоть. Он тихо выругался, накрывая ее ладонью, и надавил, еще плотнее располагая бедра девушки над своим твердым и возбужденным пахом.
Лили застонала, почти не веря, что он собирается это сделать. Именно тут взять ее.
Теодорус так упорно контролировал свои и ее желания, позволяя им не больше того, что считал в это время возможным. Неужели, сейчас, в этот момент, он просто сдастся их жажде? Она прикусила губу, замирая под его руками, еще сильнее сжимая свои руки на его теле.
Резкий звук, с которым он втянул в себя ненужный ему воздух, заставил сжаться все тело Лили, и она ощутила, как его пальцы, покрываются ее влагой. Рык вырывался из груди Тео с каждым тяжелым вздохом, а она лишь сильнее прижималась, ощущая своей спиной эту вибрацию.
- Открой глаза, медовая. - Проурчал Тео ей на ухо, задевая губами кожу. Забирая разум этим касанием.
Она ощутила, как он приподнял ее, чуть разводя ладонью ягодицы, и надрывно всхлипнула, чувствуя, как его напряженный член, наконец-то, проникает во влагалище. Лилиана закусила губу, но все равно, застонала, громко, с надрывом от того удовольствия, которое от одного этого погружения, испытала.
- Открой глаза, Лилия. - Повторил Теодорус, делая резкий толчок бедрами, и удерживая ее за талию обеими руками, еще глубже проникая. И остановился, сдерживая рванувшиеся бедра девушки, вынуждая слушаться. - Сейчас. - В его голосе прозвучал приказ. И она подчинилась, не понимая, зачем, просто выполняя то, что этот мужчина говорил ей делать.
И задохнулась. От восторга.
Наверное, он поднял свои веки вместе с нею, даря девушки полную иллюзию ее собственного взгляда.
Глаза Лилианы заслезились от порывов соленого ветра, которые доносили шум волн океана. Они сидели на скале, обрывающейся в бушующие воды, укрытые пенными барашками.
И солнце…
Заря разливалась над черной водой, окрашивая волны в золотое и алое…
Теодорус еще сильнее сжал свои руки, обхватывая груди Лилианы, и вновь, глубоко погрузился в ее тело, заставляя откидывать голову, теряясь в смешении восторга, жажды, страсти, восхищения тем, что он ей показывал.
Ее веки дрогнули, начиная опускаться.
- Не закрывай глаза, Лилия. - Сопровождая каждое слово толчком своей плоти, наполняющей, растягивающей ее, прошептал вампир, и его шепот струился по ее коже лаской. - Смотри. - Он до упора вошел в нее, опуская одну руку, гладя живот Лили под шелковой тканью. - Смотри, как встает солнце, моя Лилия. Это ты видишь. Ты, медовая. - Его рука спустилась ниже, находя горошину клитора. - Это мой тебе подарок. Я очень долго не позволю выходить тебе днем, пока твоя сила не станет достаточной. - Она не понимала, о чем он, но это не было важно.
Мужчина так глубоко погружался в ее тело, что казалось, еще немного, и она не выдержит, взорвется от напряжения, которое сжимало, скручивало ее мышцы, еще плотнее обхватывающие плоть Теодоруса, усиливая, делая неповторимо, непередаваемо острым каждое скольжение горячей, растягивающей ее плоти.
И она, не зная, как это делала, слушалась, держа глаза широко открытыми, впитывая затуманенным наслаждением разумом, каждую деталь этого чуда.
Ощущала, как касаются ее лица первые лучи солнца, все выше и выше поднимающегося над бушующим, золотым океаном.
В этот миг, его пальцы надавили, сжали ее плоть, натирая клитор, и Лилиан не выдержала, взрываясь в наслаждении, которого еще не знала…
Она почти не дышала, не осязала, просто плыла, подчиняясь все более напористым и сильным погружениям тела Теодоруса, растворяясь все в новых и новых оргазмах, которые накатывали, сотрясая ее тело, подобно волнам, разбивающимся об основание их скалы. Кончала просто от того, что звук его рычания, становился все громче, заполняя ее сознание. Показывая, как сильно он ее жаждет.
И держалась, даже не помышляя разжать пальцы, цеплялась за его тело… и вовсе не потому, что они, и в правду, были над самым краем.
Рычание вампира перешло в громкий рык, и он резко погрузил свои клыки в основание шеи Лилианы, начиная жадно глотать кровь девушки, содрогающейся от этого ощущения.
А потом, резко замерев, удерживая и себя, и ее, на самой грани общего оргазма, Теодорус медленно выскользнул из тела Лили, опустошенно сжавшегося, словно лишенного своей собственной части.
Она захныкала, не понимая, что он делает. Почему отказывает им в этом.
- Тише, моя Лилия. - Его голос был низким, хриплым, пылающим. Теодорус развернул ее к себе лицом, пальцами разводя влажные складки, и одним резким толчком вогнал свой член до самого основания в ее влажное и пульсирующее влагалище.
Он замер, с трудом переводя дыхание.
И с тихим рычанием, снова начал двигать бедрами, удерживая затылок Лилиан руками, мягко надавливая. Она подалась этому давлению, не понимая, и не желая осознавать ничего, кроме глубоких, растягивающих погружений плоти мужчины, до тех пор, пока ее губы не погрузились в горячую и соленую влагу, на его коже.
- Пей, моя Лилия. - Прорычал Теодорус, своим ртом накрывая ее пульс.
И она начала пить, подчиняясь, наслаждаясь, взрываясь в своем и его оргазме, растворяясь в золотом свете солнца, встающего над океаном.
- Глава 1
Стефан был зол на своего Мастера.
Глухое рычание вырывалось из груди вампира, мечущегося по комнате, сметая все на своем пути.
Он чувствовал себя так, словно Теодорус пнул его, как жалкую собачонку, ластящуюся к ногам. Он унизил его, перед врагами.