Самый гордый и надменный Мастер, пополз по камням и земле к той, которая имела для него несравненно большее значение, чем что-либо на свете.
Она не дышала. Но Михаэль услышал слабое, едва ощутимое сокращение сердце Сирины, когда, дополз к ней и обхватил хрупкое, безвольное тело руками.
"Он точно выпорет ее за каждое мгновение, которое любому человеку стоило бы целой жизни", решил Михаэль, в последнем усилии разрывая свою кожу пальцами, и сделав в груди, над самым сердцем огромную рану, уткнул лицо Сирины в струящуюся кровь.
- Пей, малыш, - прошептал Михаэль губами, которые отнимались, отказывались слушаться, умирая вслед за ней. - Пей, черт возьми! Я приказываю тебе, как самый худший из тиранов и деспотов, - он тряхнул ее, пытаясь добиться хоть какого-то ответа. - Неужели ты спустишь это мне с рук? Неужели не выскажешь, какое я чудовище, попирающее твои права?
Тишина была ему ответом. На миг, он уже готов был смириться, вновь проваливаясь в темную пустоту небытия, не обращая ни на что вынимания, ни на друзей, которые напряженно следили за происходящим, ни на Теодоруса, который в этот момент вырывал сердце Рохуса у того из груди.
"Что ж, хоть кому-то из нас удалось свести свои счеты", с накатывающим безразличием подумал Михаэль.
Но вдруг, толчком выкинув его назад в реальность, ее горло дернулось, а клыки Рины жадно, причиняя боль, вонзились в его плоть.
Михаэль улыбнулся, испытывая непередаваемое ощущение блаженства.
Вероятно, он сам не менее рьяно рвал тела друзей. Вот только, навряд ли те получали такое удовольствия от его укусов.
- Знаешь, - он не был уверен, что ему не мерещится, когда спустя пару минут услышал ее тихий голос. - Стоит внести поправку в ту проклятую рукопись, - Сирина закашлялась, и вновь припала к его груди, слизывая, глотая алые капли. - Тот автор ни словом не упомянул, что это чертовски болезненный ритуал, - с довольным вздохом, Рина прижалась щекой к ране, которая уже начала затягиваться. - Жаль, что он умер, - прохрипела она, имея в виду, очевидно того самого автора. - Я бы хотела сама порвать его в клочья за отсутствие такого уточнения.
Михаэль только крепче сжал свои руки, удерживающие ее тело на нем, и невнятно хмыкнул, радуясь тому, что Сирина выпила столько его крови. Не факт, что один из сильнейших Мастеров не расплакался бы, как глупый мальчишка, слыша ее жалкую попытку пошутить.
Вместо этого, он притянул Сирину к себе и жадно поцеловал в губы, ни капли не беспокоясь о том, что они все еще валяются на земле.
- Ничего, малыш, - прохрипел он, отпустив ее наконец, - с твоими успехами в колдовстве, ты всегда можешь попробовать оживить беднягу, и высказать ему все, что думаешь о его текстах, - попытался поддеть он Рину.
Она что-то невнятно угукнула в ответ.
Михаэль поднял голову, заставив Сирину посмотреть на него, и увидел, как по щекам любимой катятся алые слезы.
"Что ж, ей можно плакать. Тем более, за них двоих. Иначе, какой вообще смысл в этом чертовом единении?!", с некоторой долей юмора решил Михаэль, губами собирая слезы счастья и облегчения со щек Сирины.
Эпилог
Однако в этот момент, нарушая расслабленную и почти беспомощную радость Мастера, над всей равниной замерцало странное темное марево. Казалось, оно стягивается со всех сторон, будто слетаясь пылью с камней пустыря, и клубится, кучиться в воздухе.
Михаэль зарычал, пытаясь перевернуться, спрятать Сирину, защитить ее, подмяв под себя. И услышал синхронное, грозное и яростное рычание друзей, только поверивших в то, что имеют право расслабиться.
Каждый из них готов был до последней капли крови в теле, до последнего судорожного сокращения мельчайшей мышцы в теле, сражаться за себя и любимых.
Однако к удивлению Вечного, Рина попыталась выползти из-под него, постаралась освободиться от крепкого захвата рук Михаэля на ее теле.
Марево пылинок над ними нарастало.
Он не мог сейчас говорить, пытаясь разобраться, что, дьявол все раздери, в этот раз не дает им покоя! И потому только грозно рыкнул, надавив сильнее.
Но Сирина все равно продолжала сопротивляться.
Не сразу, но все же до настороженного, выискивающего источник этой опасности, сознания Михаэля достучался ее тихий и напряженный голос.
- Пусти, Михаэль. Это Кали, - его рык стал еще яростней. - Нет, Михаэль, - Рина попыталась его утихомирить, очевидно, поглаживая по затягивающейся груди. - Она сейчас нам не угрожает, - увидев, что уговоры не действуют, его любимая едва не замолотила кулачками по груди Михаэля.
Это, наконец-то, заставило его обратить внимание на ее слова. В конце концов, Рина, несмотря на то, что всего несколько месяцев занималась магией, больше его понимала в этом.
- Ты… уверена? - прорычал он, едва находя в себе силы хоть немного отстраниться.
В конце концов, он только-только выдернул Сирину с того света. Куда его любимая попала по вине той самой Кали.
- Да, Михаэль.
Она выбралась из-под защиты его тела и попыталась выпрямиться. Впрочем, это Рине не удалось. И перекаты рыка Михаэля стали громче, когда он наблюдал за тем, насколько слаба его любимая.
Пошатываясь, Рина оперлась ладонями о землю, но так и не смогла встать с колен. И Мастер, при всем своем желании, не мог помочь любимой в этом.
Они оба нуждались в крови.
В чертовски огромном количестве крови.
Но сейчас было не до того.
- Мне нравится, когда ты так смиренна, ведьма, - бесплотный голос богини прошелестел над ними, почти сдирая плоть с костей. Михаэль ощущал, как трещит, натягиваясь кожа на его теле. - А вот твой возлюбленный так и не научился смирению. И даже то, что он почти потерял тебя, его не образумило, - несмотря на смысл слов, голос Кали не казался гневным.
Хотя, что Михаэль мог знать об интонациях богини смерти?
- Мы усвоили твой урок, Кали, - почтительно ответила Рина. Но было видно, что она не сломлена, и не покорена.
- Мне следовало бы наказать тебя за то, что ты сделала, Сирина, - бесплотное воплощение Кали перетекало серым облаком над ее головой.
И это бесило Михаэля.
Однако он сомневался, что сумеет сейчас хоть чем-то защитить свою любимую, вздумай Кали воплотить в жизнь свои слова. И потому Михаэль сделал только то, что был в силах - он постарался смирить себя. Очень постарался. Чертовски очень, чтоб его черти порвали!
Михаэль застыл в шаге от Рины, практически в такой же позе, как она.
- Неплохо, Мастер, - Кали заметила его старания. И хрипловатый смех богини разнесся над равниной, заставляя друзей падать на колени позади их спин. - Я почти поверила, что ты усвоил хоть что-то из всего, что случилось с вами.
Михаэль заставил себя промолчать, ощущая внутри, как об этом умоляет его любимая.
- Я приняла твою жертву, ведьма, - богиня вновь переключила все свое внимание на Сирину, судя по всему. - Тем более, что твоя прародительница так давно испытывала мое терпение и уверенность в разумности Мастеров, которыми старуха так долго вертела в своих интересах, - Кали… хмыкнула.
Михаэль приказал себе не удивляться.
- Я рада, что ты довольна, Кали, - впервые за все это время, тихо проговорила Сирина, и Вечный не мог не отметить, что смирение дается ей несравнимо лучше, чем ему самому.
- Да, я довольна, ведьма, - еще раз проурчала богиня, перекатываясь сумеречным облаком почти над ее головой. - Однако, теперь ты будешь делать это часто, - Кали усмехнулась, Мастер мог бы поклясться. - Ты с теми, другими, - часть пылинок взметнулась, словно бы Кали указала на девушек, сидящих поодаль не земле. - Вы будете возрождать память обо мне. Я хочу, чтобы все вспомнили мое имя, - голос богини стал грозным. - Слишком долго я пребывала в небытие. Теперь вы - будете моими жрицами, - она рассмеялась, вновь наполняя тела вампиров дикой болью. - Кто лучше подойдет для этого, чем вампиры, не так ли, моя ведьма? - продолжала смеяться Кали. - И тогда, если я буду довольна вашим служением - вы сможете спокойно существовать, не зная моего гнева. Как тебе такая сделка?
Глупо было даже на миг предположить, будто бы им в самом деле давался выбор.
Михаэль не являлся глупым. Но такое условие не казалось ему сложным, если речь шла о безопасности Рины. Да и каждый из его друзей, наверняка, уже мысленно согласился с этим условием. Даже сомневаться не приходилось. А потому - он не видел причин отказывать богине в такой "просьбе".