– Да-да, идём, – наконец, раскланявшись с орком, вышел на улицу парень. Щурясь от утреннего солнца и немного ежась от прохладного ветерка, он неторопливо пошёл следом за гоблинном. – Только скажи, что это за гильда такая? Или кто?
– Гильда есть гильда!– начал недовольно рассказывать маленький зелёный не то стражник, не то посыльный. – Большой, маленький, средний – пропорца условна, граница совсем нема. Моя не самый чёткий гоббо, не одна хитрый подлость делать в жизня. Но если выбирать работа между одна гильда и другой гильда, Гобзо не работать савсема!
– Да я смотрю, ты великий мыслитель, – спустя секунд двадцать осмысления того, что сказал гоблин, выдал парень, незатейливо при этом усмехнувшись. – Но я ещё не настолько сильно преисполнился познанием, чтобы понять всю ту тарабарщину, что ты на меня вывалил. Чья гильдия то? Скорняков, портных, золотарей?
– Авантюриста, – посмотрев на человека, словно на неожиданно заговорившую курицу, всё же ответил Гобзо. – Босса грил, что твоя совсем-совсем далеко приходить, но моя не знай, что настолько далеко! Твоя быть, как тупой грот на грыбной ферма! Совсем-совсем ничего не понимать.
– Ну, я из о-о-очень далёких мест, – уклончиво подтвердил слова орка попаданец. Если уж Горгуц придумал ему легенду, ей нужно было следовать. Александр понимал это, как никто. Хотя бы чисто из беспокойства за собственную шкуру…
Дальше эту тему гоблин не поднимал. Просто сплюнул, пробормотав что-то совсем невнятное, после чего продолжил путь.
Человек же, наоборот, был не против пообщаться со своим зелёным сопровождающем на разные интересные ему, попаданцу, темы. Но сдержался. Лучше лишних подозрений не плодить, даже у гоблина. Вот как вернётся в свой временный дом, так Грома и расспросит во всех подробностях.
Поэтому Александр просто молча крутил головой, рассматривая чуть ли не с открытым ртом всякое разное. В основном – местных жителей, неторопливо проходивших мимо. Ох, и кого там только не было! Уже знакомые орки с гоблинами, обычные люди, обычные девушки с не сильно, но заметно заострёнными ушами, босые дети с волосатыми, словно у представителей гордых горных республик, ногами, бородатые, похожие на тумбочку мускулистые карлики, женщины с копытами, мужчины с рогами, кошкодевочки, кошкомальчики, покрытые чешуёй неведомые создания неопределённого пола. До полного счастья не хватало только антропоморфных насекомых.
Но подавляющее большинство, всё равно, оставалось за людьми. Хотя дамы с острыми ушками могли бы с этим поспорить. Ещё бы понять, это какая-то отдельная раса, или просто всё человеческие девушки в этом мире выглядят именно так?
Вторым же, на что обратил внимание несостоявшийся герой, были малочисленные уличные вывески. Именно благодаря им парень понял, что почти абсолютно безграмотен по местным меркам. Умение то считать, к счастью, у него никто не отнял, но вот читать… с этим возникла проблема.
– Слушай, Гобзо, – осторожно обратился к гоблину попаданец. – А ты считать умеешь?
– Чегось? – обернулся гоббо, снова недовольно сощурившись. – Глупый человека, Гобзо вумный гоббо! Мочь считать все пальца рука и нога!
– До двадцати одного? – попытался съехидничать парень, которому уже начало немного надоедать отношение зелёной козявки.
– Двадцати двух, глупый человека! – выпятил грудь Гобзо. – Совсем-совсем глупый, не знать, сколько пальца у гоббо!
– Погоди, как это, двадцать два?! – воскликнул Александр. – Ты где ещё два пальца взял?! Ну… или один.
– Ыхы-хы-хы! – лишь мерзко рассмеялся на это гоблин. Ему вообще нравилось раздражать других, такова уж была его хаотично-нейтральная природа, и он ничего не мог с этим поделать.
Так и продолжали они идти, несостоявшийся герой изредка что-то спрашивал, Гобзо зубоскалил и отвечал в своей манере, пока впереди не показалась городская стена. Возле неё, ну, а точнее, широкого двухэтажного здания с весьма интересной вывеской, изображавшей копыто, они и остановились.
– Гильда! – ткнул в дверь пальцем гоблин. – Иди, человека, тута ждут.
– Угу, – осмотрев здание и прислушавшись к доносившимся изнутри людскому гулу, покивал Александр. – А ты не пойдёшь?
– Не-не, тута моя не любят, – замотал головой гоббо. – Обещать копыто в гузно затолкать. Моя не хотеть копыто в седалище. Гоббо своё дело сделать. Гоббо может уйти!
Гобзо уже хотел было свалить, но человек его снова окликнул, пальцем указав в висящую у дверей табличку с непонятной ему надписью и нарисованной под ней схематической головой с острыми ушами. Перечёркнутой двумя красными, словно косым крестом, полосами, головой.
– А это что? – спросил попаданец. – Уже не первый раз вижу эту табличку, но…
– Человека, как твоя, с такая пустой бошка, жить так много зим? – тяжело вздохнув, с упрёком поинтересовался зелёный остроносый карлик. – Даже картинка рисовать для совсем-совсем глупый, читать не уметь.
– Да просто скажи уже, что написано?! – рявкнул странник меж мирами, которого уже допекло такое отношение гоблина.
– Эльфа-баба не пускать, – сплюнул Гобзо, а после стремительно пошёл прочь, добавив, вместо прощания: – И не кормить!
Стоя возле закрытых дверей в гильдию, или «гильду», как её называл Гобзо, несостоявшийся герой терзался двумя животрепещущими вопросами.
Первый, глобальный, касался местных эльфов. Разрозненные слова и свидетельства немногочисленных новых знакомых парня начали сплетаться в весьма пугающий образ. Это не то, чтобы сильно беспокоило невольного странника меж мирами, но душу скребло. Всё же, в глазах Александра, прекрасные, возвышенные и благочестивые первородные были одним из тех немногих положительных моментов за которые он морально держался, не скатываясь в повальную и бесробудное отчаяние. Парень, подчерпнув идеализированный образ из многих книг, игр и фильмов, очень хотел с ними встретиться. На какие-либо романтические отношения он не смел даже надеяться, но стать приятелем, а ещё лучше другом, мечтал в глубине души. Их иллюзорный образ, нарисованный ещё самим профессором, манил паренька, как свет костра манит мотылька. Потому сама мысль, что местные эльфы были искаженным, злобным отражением его о них представлений, вгоняло Александра в уныние. Потому он и предпочитал о них лишний раз не думать. Вот как встретит, так сам всё и поймёт. Сделает свои личные выводы, а не повторит слова толпы. Так было правильнее всего. Но червячок любопытства, желание узнать всё заранее, желательно прямо сейчас, всё равно подтачивали решимость невольного странника меж мирами…
Вторым же насушим вопросом была сама гильдия. Горгуц сюда его отправил, но чёртов гоблин так и не объяснил нормально, к кому именно надо обратиться. И вот теперь парень стоит перед дверью, мандражирует, словно школьник перед кабинетом директора. Всё же такое событие, как первое посещение гильдии, крайне сокровенная веха в истории любого иссекайнутого персонажа! Станет он героем или посмешищем, найдёт верных спутников или же будет попущен толпой пьяного быдла. Вариантов необратимо много, и это не может не вызывать страха вперемешку с неуверенностью.
– Ахахаха, ИК, эльфиек вам всём в жены, я ща вернусь! – прежде, чем парень решился хоть на что-то, дверь с грохотом отворилась, выпуская на улицу весьма помятого вида мужика. По красному лицу и расфокусированному взгляду незнакомца Саша сразу понял, что данный индивид уже принял горячительного за воротник. Покачивающаяся, неровная походка только это подтвердила. – О, вы хто? Почему трое, и все одинаковые?!
– Мне по делу, – решив, что компания пьянчуги будет худшим из вариантов, парень стремительно протиснулся в помещение, походя увернувшись от попытки приобнять. Ещё и дверь за собой захлопнул, чтобы перепившего не повело обратно в полумрак пропитанного алкогольными запахами зала.
Звуки на мгновение стихли, попаданец буквально спиной почувствовал множество чужих взглядов, но вскоре это ощущение пропало. Людской гул разговоров и перестук кружек вернул Саше на мгновение покачнувшуюся уверенность в собственных силах. Прямо сейчас его бить или прессовать никто не собирался, а это уже прогресс!
Повернувшись к двери спиной, парень окинул зал изучающим взглядом. Крепкие деревянные столы, табуреты, лавки, у дальней стены барная стойка, сбоку огромная, почти во всю стену, доска с пришпиленными к ней бумажками. На мгновение повеяло такой махровой иссекайщиной, что аж зубы начало сводить, но несостоявшийся герой это переборол, лишь кривой улыбки удержать не смог.