Ее улыбка. Именно это было первым, что бросилось ему в глаза. Морщинки вокруг темных глаз, появившиеся, когда уголки ее губ пошли вверх, обнажая ровные белые зубы. Когда она делала так, сердце его начинало петь от радости. Только это останавливало его от того, чтобы вскочить, подхватить ее на руки, оторвав от земли, чтобы слышать в ушах только ее смех и видеть перед собой свет ее улыбки.
И еще осознавать, что он несет ответственность за эту улыбку. Было невозможно описать, насколько это приятно.
— Я опять думаю о тебе.
Он открыл ей свои мечты о том, как ему хочется подхватить ее на руки и закружить.
Я хотела бы, чтобы ты сделал это. И чтобы ты в этот момент говорил мне что-нибудь.
— Я тоже хотел бы этого, — ответил он.
Чтобы ты не откладывал этого на потом, когда…
Он больше не видел глаз Рани. Ее улыбающееся лицо полностью исчезло, словно солнце заволокла туча.
— Нет…
Он быстро поднялся и, не открывая глаз, замотал головой.
— Нет, нет…
Но она уже пропала из его сознания. Только что она была в его руках, а в следующий момент уже ушла. Он видел, как она становится все меньше и меньше. Она тянет к нему руку, что-то кричит. Потом стало жарко, кромешная мгла окутала ее. И хотя она пыталась вырваться, чтобы освободиться, было уже слишком поздно. Она исчезла.
Он снова сел. Вздохнул. Глаза его по-прежнему были закрыты. Он был один.
Ему не хотелось думать обо всех этих долгих годах одиночества. Без Рани они были потеряны. Это было время, когда боль была так сильна, что он не мог спать или есть, он даже не мог разговаривать или просто жить. Единственное, что он мог делать, — это думать о ней. И о том, насколько он одинок.
Так бы все это и продолжалось, если бы ее голос не позвал его и не попросил ее найти. Она сама направляла его. Говорила ему, где находится, давала ему подсказки и наставления, как найти ее. Она сказала, что тело ее умерло. То тело, в котором он ее знал. Но ее душа была очень сильна. Она продолжала жить. Она жива, сказала она, потому что ее любовь к нему слишком велика. Она должна встретиться с ним снова. Они должны быть вместе. Навеки. Все должно быть именно так.
Когда она сказала ему это, он думал, что сердце его разорвется.
Поэтому он отправился искать ее. Она прятала свои подсказки, которые он должен был найти, свои секретные коды, которые он должен был расшифровать. Она предупреждала его, что будет выглядеть по-другому, в зависимости от тела, куда вселится ее душа. Но она надеялась, что не слишком по-другому. Останется достаточно сходства, чтобы он мог узнать ее.
И он узнавал ее. Легко. И думал, что дело сделано. Что они наконец остановятся и будут вместе. Но она перескакивала в другое тело. И он был вынужден следовать за ней.
Ему это не нравилось, он терял терпение, он говорил ей, чтобы она выбрала себе тело и успокоилась, чтобы он мог остаться с ней. Она отвечала ему, что это не так просто. Она пока еще не владеет полным контролем над телами. Иногда, как это случилось только что, оболочка оказывалась неправильной и не могла удержать ее в себе. И она не могла просто выпрыгнуть из нее, потому что тогда тот, кому принадлежит это тело, узнает об этом. Поэтому хозяйку тела — внешней оболочки — нужно убрать. И уладить это. Он не задавал вопросов. Он просто знал, что, если хочет быть с Рани, это должно быть сделано. И что это очень важно.
Рани. Он опять вздохнул. И увидел ее улыбку.
Но теперь уже недолго. Она найдет себе новое тело, и тогда он услышит ее голос, получит секретные коды и тайные подсказки, которые она даст ему, чтобы он мог снова найти ее.
Да.
Ждать осталось уже недолго.
Глава 36
Фил проследил за тем, как Фенвик и Фиона скрылись в квартире, после чего повернулся к своей команде. Он заметил, что Роза Мартин, стоявшая рядом с ним, тоже задержала свой взгляд на спине Фенвика. И еще Фил отметил для себя то, как рука Фенвика легла на талию Фионы Уэлч, когда он направлял ее через порог. Он не сомневался, что и Роза тоже заметила это.
— Хорошо, — сказал он и повернулся к Микки. — Теперь у нас есть профайлер. Доволен?
Микки, похоже, не знал, что на это сказать.
— Что, ожидал чего-то другого?
— Ну, в общем, да…
— Ничего, — сказал Фил, и на губах его мелькнула мрачная усмешка. — Все не могут быть хорошими специалистами. Вернемся к нашим делам. Итак… — Он часто заморгал, стараясь прогнать головную боль. — План действий. Чем мы располагаем. Есть какие-то соображения?