Поневоле я пришел к выводу, что поспешил с мнением о здешних местах. Кленовая роща была перевертышем, в котором хаотично сочетались русские пейзажи, привычные глазу, и готическая мрачность немецких сказок.
– Далеко до часовни? – спросил я.
– Еще около версты, – ответил Армилов, какое-то время помолчал, потом добавил: – Я вам так скажу, господин Инсаров: голову даю на отсечение, это дело рук цыган!
Я досадливо поморщился.
– Бросьте. С чего вы взяли?
– Точно вам говорю! – В голосе полицмейстера звучала убежденность. – У них здесь недалеко табор, а ведь это народ темный, дикий. Они наверняка решили провести какой-нибудь свой варварский ритуал. Я трижды писал в Петербург, предлагал разорить их дьявольское гнездо, но там у вас, похоже, считают, что я перебарщиваю, – Армилов зло усмехнулся. – Попомните мои слова, господин следователь: это сделали цыгане! Те еще кровопийцы. Хотите пари? – добавил он вдруг. – На пять рубликов.
Я отрицательно покачал головой. Во-первых, я почти никогда не играл, потому что боялся азарта. Во-вторых, эскапада Армилова произвела на меня крайне неприятное впечатление. Если здесь, в Кленовой роще, мне придется столкнуться с фанатической ненавистью начальника местной полиции к цыганам, то это может существенно затруднить ход расследования.
– Вы уверены, что не хотите сделать ставку? – осведомился он.
– Да, господин Армилов, – сухо ответил я.
Полицмейстер пожал плечами и проговорил:
– Как угодно. А жаль. Но все равно, вот увидите, я окажусь прав. Я давно слежу за этой компанией и знаю о ней ой как немало. Если хотите, потом расскажу прелюбопытнейшие истории.
– Непременно. – Я согласно кивнул и осведомился: – Что-нибудь противозаконное?
Полицмейстер усмехнулся в усы и проговорил:
– Кабы так, я бы их давно арестовал. Нет, это хитрые бестии, их голыми руками не возьмешь! Они словно чуют, что я за ними приглядываю. Все же кое-что узнать мне удалось. Но об этом позже, господин следователь.
Я пожал плечами, не понимая, к чему такая таинственность. Что мог раскопать Армилов? К собственной досаде, я был заинтригован.
– Скажите, вы хорошо знаете Бродкова? – спросил я, решив сменить тему, а заодно выяснить кое-что относительно личности лесника.
Полицмейстер кивнул. На его лице появилось удивление.
– Вы что, его подозреваете?
– А вы разве нет?
Армилов пожал плечами и ответил:
– Не думаю, что старик способен на убийство. Да и зачем ему это?
Я не собирался приводить полицмейстеру свои доводы. Меня интересовало, правду ли сказал Бродков. Действительно ли он покидал Кленовую рощу лишь для того, чтобы принять дела у прежнего лесничего.
– Он когда-нибудь уезжал надолго из деревни? – спросил я.
– Помнится, ему пришлось побывать в Петербурге, когда он заступал на должность, – ответил, немного подумав, Армилов. – Его не было около недели.
– А до этого?
– Я несколько лет отсутствовал – служил в армии. Так что не могу сказать. А зачем вам это?
Мне казалось, что полицмейстер сочтет смехотворными мои подозрения, но я все-таки решил озвучить их:
– Могло ли быть, что Бродков покинул Кленовую рощу на несколько лет, а вернулся вместо него другой человек?
– Вы это серьезно? – Армилов посмотрел на меня с искренним удивлением.
Я кивнул.
– Я уверен, что это тот же самый человек, который рассказывал нам в детстве разные байки, – сказал полицмейстер. – Но, если хотите, можно справиться в архиве. Это несложно. Если Бродков уезжал надолго, там это должно быть отмечено.
– Буду вам признателен, – проговорил я.
В это время справа от дороги показались могильные кресты. Большинство деревянные, но попадались и каменные. Почти все они покосились и посерели от времени. Иные даже были разбиты. Похоже, никто не ухаживал за кладбищем. Мне странно было видеть подобный беспорядок, ведь я уже решил, что Армилов тщательно следит за всем в Кленовой роще.
Вдоль дороги тянулась невысокая деревянная ограда, местами совершенно развалившаяся.
– Почему кладбище выглядит таким неухоженным? – спросил я у полицмейстера.
Тот махнул рукой и ответил:
– Это старая часть, здесь уже много лет никого не хоронят. Родственники тех, кто тут лежит, сами давно умерли. Новые могилы на другой стороне, ближе к реке.