* * *
Мерриль хорошо подготовилась к грядущему новолунию. Она сварила сонное зелье и приняла его, чтобы как следует выспаться накануне. Купила на рынке однотонный ковер и мешочек лучшей пшеничной муки, чтобы создать охранный круг. Выложила руны из заговоренных камней сильверита и отломанных веточек венадаля. Расставила свечи и чаши с благовониями, и зажгла их, читая заклинания. Наконец, Мерриль, кряхтя, отодвинула элувиан от стены и разместила в центре большой комнаты. Усевшись напротив каменного зеркала, чародейка еще раз тщательно проверила ингредиенты и компоненты. Все было в порядке, все стояло на своих местах в положенном сочетании. Оставалось самое главное и важное. То, чего опасался Хоук. Ей могло изрядно не поздоровиться, прознай храмовники о том, чем она тут собирается заняться. Тогда вероятное обвинение в малефикаруме, сотворении магии крови, точно станет истинным. И ее без суда и оправдания обрекут на смерть. Взяв остро заточенный нож с рукояткой оленьего рога, Мерриль недрогнувшей рукой надрезала себе запястье левой руки. Темная, густая кровь элвен закапала в серебряную чашу. Мерриль дождалась, когда кровь покроет выпуклое дно сосуда, и движением ладони запечатала рану. Зашептала над чашей, едва шевеля губами и не сводя цепкого взгляда с поверхности элувиана. Тени клубились там, темные силуэты в обрамлении оранжевых искр. Тени легкой волной изливались из чаши, стекая на пол и устремляясь к зеркалу. Тени вились над Мерриль, невесомо касаясь ее взъерошенных волос, тени обнимали ее, ластились, сплетаясь в сложные узоры. Мерриль пела клубящимся призракам, нежно и почти беззвучно ведя мелодию, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Зеркало чуть слышно звенело, откликаясь ей. Похрустывая битыми льдинками, трещины затягивались одна за другой. Черная поверхность элувиана становилась идеально гладкой и ровной, без малейших следов разрушения. «Ты молодец», - поздравила себя Мерриль, на миг прервавшись, чтобы глотнуть воздуха. Эльфинаж вокруг нее забылся тяжелым сном, в безлунном небе тускло мерцали звезды, больше похожие на догорающие в золе угольки. Элувиан был возрожден и очищен чарами и кровью потомка его создателей. Более ничто не препятствовало ему в том, чтобы окончательно ожить и поделиться с Мерриль сокрытыми в его таинственных недрах знаниями. Довольно с нее редких крошек и недосказанных обрывков! Мерриль затаила дыхание, ожидая, когда сквозь непроглядную черноту камня проступят очертания ее нынешнего собеседника. Кто это будет? Хорошо бы кто-нибудь из великих чародеев прошлого. О, если бы кто-нибудь в этом огромном городе понимал, как ей хочется Знать. Осознал, как ненасытна и велика ее жажда, которую не утолить крохами уцелевших преданий и путаных легенд. Ей не нужна сила и власть, она просто хочет знать. Прикоснуться к утерянным тайнам элвен, вернуть им былое могущество и достоинство. Магия упругой волной текла сквозь нее, звеня в жилах серебряными колокольчиками и пронзая виски тончайшими иглами боли. Зеркало в обрамлении свивающихся ветвей двоилось и троилось перед глазами, огоньки свечей сорвались с фитилей и поплыли по воздуху, вычерчивая непонятные знаки. Пернатик встал на четыре лапы и захлопал крыльями, беззвучно разевая орлиный клюв. Его пляшущая на стене тень стала огромной и зловещей. Это было как акт любви с Хоуком - подступающее, исподволь сводящее с ума наслаждение, что должно завершиться всплеском удовлетворенной страсти... но его все не наступало и не наступало. Парящие огоньки вернулись на свои места. Пернатик стал игрушкой, набитой сухой травой. Мерриль сжала кулачки, яростно вонзив ногти в ладони и не почувствовав боли. Что-то пошло не так. Ее познаний оказалось недостаточно. Она возродила элувиан, но чародейское зеркало отказалось говорить с ней. Почему? Она недостойна или слишком невежественна? Неужели сделанного ею недостаточно? Кто-то с силой ударил кулаком или обухом топора в дверь ее жилища. Мерриль вздрогнула. Почти все свечи погасли, словно задутые порывом холодного ветра. - Мерриль! - хрипло, надсадно прокричали снаружи. - Мерриль, ты дома? Мерриль, это друзья! Открой, во имя всех богов! Мерриль! Она встала - вниз по ногам пробежала волна болезненных судорог - и, пошатываясь, пересекла комнату. Не иначе, у какой-нибудь из женщин Эльфинажа начались преждевременные роды. Или кто-нибудь попался людям и теперь в мучениях умирает после побоев. А может, на нее донесли и за дверью стоят храмовники? Нет, служители Церкви не притворяются друзьями. Они бы просто выломали дверь и схватили ее. - Мерриль, это Варрик! Открой, с Хоуком беда!.. Навалившись на засов, Мерриль отодвинула его в сторону. Дверь распахнулась, едва не сбив испуганную долийку с ног. Они ввалились в облаке вони обугленного мяса и сгоревшего дерева, расплавленного камня и разложившейся мертвечины. Дверг Варрик, едва