Он долго смотрит на меня, прикусив кончик языка.
У него милый язычок. Разве у кого-то может быть милый язычок?
Могу поспорить, целуется он отлично. Наряду с другими вещами, в которых он тоже великолепен. И теперь я представляю, как обсасываю его язык, а затем Каррик использует его, проделывая со мной…
Да ради всего святого, Энди! Возьми себя в руки.
Я вырываю себя из развратных мечтаний.
– Ты хочешь получить плату за молчание? – Я не могу понять, с какой интонацией он говорит. Его голос звучит слишком спокойно, и я начинаю переживать, что наговорила лишнего. Я абсолютно точно шутила, и обычно он понимал мой юмор, но в этот раз все могло быть иначе.
– Что-то типа того, – лепечу я. – Либо хочешь, либо нет. Что выбираешь, Андресса?
– Хочу… – Я выдавливаю из себя слабую улыбку, больше похожую на оскал.
Он долго не сводит с меня глаз. Затем в его взгляде появляется изумленный и одновременно восхищенный блеск.
– Шантаж? Я впечатлен, – ухмыляется он, сжав руку в кулак и ударив им по моему кулаку. Я наконец могу выдохнуть. – Итак, чего мне это будет стоить? – Спиной он начинает пятиться к двери, продолжая глядеть мне прямо в глаза.
– Хм-м, – сжав губы, я стучу по ним пальцем, – не знаю.
– Секс? Я могу стать твоим секс-рабом на неделю. Черт, тебе даже не нужно для этого меня шантажировать. Готов сделать это бесплатно.
Я качаю головой, пытаясь не улыбаться.
– Ты сексуальный маньяк.
– Я не маньяк. Просто люблю заниматься сексом. Большая разница.
– Безусловно.
– Ох, господи! Прошу, только не говори мне, что ты из тех, кому не нравится заниматься сексом. Ведь если это так, значит, ты занималась им не с теми людьми, и мы обязаны это исправить.
– Конечно мне нравится заниматься сексом! – Кажется, я произнесла это слишком громко.
– Слава богу.
– И у нас с тобой ничего не будет.
– Досадно.
Я закатываю глаза.
– Почему мы снова вернулись к этой теме?
– Потому что секс – самая интересная вещь в мире, и я тащусь от него.
Он останавливается передо мной, смотря прямо в глаза. Я чувствую, как его взгляд обжигает меня. Внезапно мне становится сложно дышать и приходится искать силы, чтобы выйти из ступора.
Между нами искрится сексуальная энергия. Я так хочу поддаться своим чувствам… и выяснить, так ли он хорош, как говорит.
Но не могу.
– Никакого секса, приятель. – Мой голос оказывается слишком хриплым, так что мне приходится откашляться. – Просто друзья, помнишь? – указываю я на нас обоих.
– Ах, да. Конечно. Я забылся на минутку, – цокает он с укором. – И мы не просто друзья. Мы лучшие друзья, Амаро. Пойми наконец.
– Прости, – поднимаю я руки, готовая капитулировать.
Мы продолжаем идти.
– Ну же, давай. Избавь меня от страданий. Какова цена?
– Я еще не приняла решение. Думаю, я отложу назначение размера выкупа на потом и воспользуюсь шансом тогда, когда мне это действительно понадобится.
– Убедись, что тебе это очень-очень нужно, потому что шантажировать меня у тебя получится всего раз. – Подмигнув мне, он тянет дверь, жестом указывая пройти внутрь.
Мы подходим к кассе с билетами. Я вижу, что парень по ту сторону стекла пристально смотрит на Каррика, как будто знает его, но не понимает откуда.
Сколько времени потребуется парню с билетами, чтобы признать звезду Формулы-1?
– Какие гоночные сессии у вас есть? – спрашивает у него Каррик.
– У нас есть быстрая круговая трасса, проезд которой занимает пятнадцать минут, – отвечает парень с билетами на прекрасном английском. – Или вы можете взять более долгий сеанс.
Каррик бросает взгляд на меня.
– Что предпочитаешь?
– Выбирай сам. Я не возражаю.
– Мы оплатим пятнадцать минут. Но потом сможем продлить время, если захотим?
– Конечно, – кивает парень с билетами. – Просто скажите стюарду, и сможете доплатить, когда будете уходить.
Он распечатывает наши билеты, пока мы с Карриком спорим по поводу оплаты.
– Серьезно, ты не будешь платить, Андресса.
– Да ладно. Ты платишь за все! Даже когда мы ходим выпить, ты всегда платишь за всех.
– Сколько ты заработала за прошлый год? – Он застает меня врасплох.
– Какое это имеет отношение к разговору?
Он приближается ко мне и наклоняется к моему уху. Близость его тела заставляет все внутри меня скрутиться в узел.
– А знаешь, сколько заработал я? Двадцать миллионов. Так что за гребаные билеты плачу я. Отклонившись, я встречаю его взгляд.
– Хорошо, – мягко соглашаюсь я и смотрю на билетера, который изо всех сил пытается притвориться, что не подслушивает.