Я замедлился, чтобы идти с ним вровень.
— Что увидят?
— Что я слабак. Что моё тело сейчас не в форме, — он почесал лоб, явно раздражённый собой. — Им обязательно всем быть здесь?
— Эй, — я останавливаю дорожку и встаю рядом, лицом к Пантере. — Тебе всегда было плевать, что думает любой из них. Зачем думать об этом сейчас?
— Потому что я никогда не выдыхался после пятиминутной пробежки.
— Да, это довольно жалко. Тебя ведь не выбросило из самолёта, и ты не был в больнице, ничего такого. Перестань быть чёртовым лодырем.
Пантера попытался скрыть усмешку, но я её увидел.
— Я всё равно ненавижу кардиотренировки. Пойдём поработаем над твоим членом, — когда глаза Пантеры округлились, я закрыл рот рукой. — Я сказал «член»? Я имел в виду твою силу. Легко ошибиться.
— Или ты просто в целом лёгкий.
— Уверен, ты не будешь на это жаловаться, как только вернёшь свою... — я опустил глаза ниже пояса его шорт, — ...силу.
— Прекрати, — пробормотал Пантера, но когда я поднял взгляд обратно к его глазам, он облизнул нижнюю губу.
— Или что?
— Или ты и все остальные в этом зале увидят, какая часть моего тела не нуждается в помощи в плане реабилитации.
Я хохотнул, но на время закрыл эту тему, потому что, если бы продолжил этот разговор, Пантера не единственный, кто объявил бы, какие тренировки его интересуют — и, свежие новости, это не имело никакого отношения к тренажёрам в этом зале.
— Давай пойдём проверим весовые тренажёры? — предложил я, отходя от беговой дорожки. — Начнём с малого, и я тебя подстрахую.
Пантера взял своё полотенце и слез с дорожки.
— Подстрахуешь, да?
Когда мы пошли к весовым тренажёрам, я пожал плечами.
— Это был самый вежливый способ сказать «поглазею на тебя». Плюс, ты сказал мне прекратить всё это.
Мы остановились у тренажёра для жима лёжа, и Пантера посмотрел на меня.
— Это не совсем такой тренажёр, где нужна страховка.
— Я знаю, но кто сказал, что парочка мнимых друзей не может потренироваться вместе?
— Мнимых друзей?
— Ну, все здесь считают, что мы ненавидим друг друга. Меньшее, что я могу сделать, это надрать тебе зад и подтвердить, что я бессердечный ублюдок, соревнующийся с травмированным товарищем.
Пантера фыркнул, обходя тренажёр сзади, чтобы поставить желаемый вес.
— Но ты не такой?
— Такой, конечно. Ты меня совсем не знаешь?
Пантера сел и взялся за ручки перед собой.
— Я знаю тебя лучше, чем ты того хочешь, и если хочешь моё мнение, на самом деле ты стоишь и наблюдаешь за мной, потому что переживаешь, что я могу травмироваться. Это значит, что тебе не плевать, кстати говоря. На случай, если ты не знаком с такой эмоцией.
У меня открылся рот, но когда ничего не прозвучало, Пантера оттолкнул ручки от своей груди, выпрямляя руки, а затем медленно притянул их обратно, плавным контролируемым движением.
— Дело не в том, что я с ней не знаком, — наконец произнёс я. — Скорее... у меня аллергия.
Глава 15
Пантера
Аллергия, мать твою.
Соло мог вести себя как большой хулиган в присутствии всех остальных, но когда дело касалось нас двоих, я знал лучше. Как и я, он чувствовал то, что никогда не чувствовал раньше, и это никак не мог быть просто секс — этот корабль уплыл где-то во время второй ночи, когда он остался в моей комнате. Той ночи, когда он оказался в моей кровати, соединившись со мной телом.
Да, эти отношения — или что это было — катились с бешеной скоростью, и хоть это было чертовски страшно, когда дело касалось таких людей, как мы, какая ещё могла быть скорость?
Глядя на Соло в зеркалах, я уловил Гуччи, наблюдающего за нами с гребных тренажёров, и спросил:
— Твой приятель, Гуччи. Он знает о нас?
Соло не ответил раньше на этот вопрос, но то, как внимание Гуччи продолжало переключаться между нами, делало довольно очевидным, что он смотрит на нас не для того, чтобы проверить, собирается ли его друг надрать мне зад на тренажёрах.
Соло поднял глаза, и когда Гуччи быстро отвёл взгляд в сторону, он покачал головой.
— Ты разозлишься, если я скажу «да»?
— Я бы больше разозлился, если бы ты соврал.
Соло изогнул губы, а затем кивнул.
— Тогда да. Я сказал ему, что мы потрахалась в тот вечер, когда познакомились.
Мои руки упали мне на грудь, и штанга ударила чуть сильнее, чем должна была, когда я повернул голову лицом к Соло.
— Что ты только что сказал?
— Я сказал ему, что мы...
— Да, это я услышал. Но этого не было.
Соло пожал плечами, его высокомерная ухмылка была полна коварства.
— Он этого не знает.
— Ты невыносим.
— Спасибо, — сказал Соло, а затем наклонился, притворяясь, что поправляет вес на тренажёре, но на самом деле приблизился достаточно, чтобы прошептать: — Так говорят все парни.
Я готов был поклясться, что его глаза мерцают при взгляде на меня.
— Лучше бы, чтобы сейчас не было никаких других парней, — сказал я.
— Нет?
— Нет.
— Хмм. Ладно. Раз ты так мило попросил.
Я едва сдерживал желание потянуться и схватить его, но это было чертовски тяжело. Но он был так близко, и его запах был чертовски приятным.
— Ты в порядке?
Мой взгляд сразу же опустился к его губам, и я кивнул.
— Мхмм.
Соло выпрямился, а затем посмотрел обратно на нас двоих в зеркале.
— Что насчёт тебя?
— А?
— Что насчёт тебя? Кто-нибудь знает о...?
Мои губы дёрнулись, и я снова толкнул ручки.
— Гудини считает, что я тебя ненавижу.
Соло фыркнул.
— Оу, да? Ну, той ночью в отеле ты очень хорошо меня ненавидел. Несколько раз, если я правильно помню, — его взгляд переместился на другую сторону зала, где бегал Гудини. — Может, после этого мы сможем вернуться к тебе, и ты поненавидишь меня ещё немного.
— Боже. Этот твой рот, — я медленно опустил вес, заканчивая последний подход, облегчённый, что хотя бы с этим справился без дрожащих рук. Я встал и прошёл мимо Соло, толкнув его, в то время как он занял моё место за тренажёром. Нужно было поддерживать миф о ненависти для всех, кто наблюдал.
— Да? Хочешь его заткнуть? — Соло усмехнулся, начиная заниматься на быстрой скорости, но не поднимал вес особо высоко, может, чтобы я не чувствовал себя так плохо из-за того, как быстро мои руки забыли, как поднимать вес.