— Прости, что я снова о себе.
— Не извиняйся. — Я сжал его руки. — Будь честен. Ты можешь поговорить со мной.
Пантера прикусил внутреннюю сторону его щеки и кивнул.
— Я знаю, что могу. Я... — когда он замолчал и посмотрел вниз, я поднял наши соединенные руки, чтобы приподнять его подбородок.
— Ты что?
— Я не знаю, что я должен делать…
— К черту то, что ты должен делать. Делай, что хочешь.
— Ты позволишь мне закончить?
— Было что-то еще? — Когда он кивнул, я притворился, что поджимаю губы.
— Возможно, я не знаю, что я должен делать, — сказал он, — но я знаю, что чувствовал за последние несколько недель, проведенных здесь с тобой.
Я сглотнул, ошеломленный уязвимостью в его голосе. И, поскольку я не знал, к чему он клонит, я спросил:
— Расстроен? Убийственно злой? Готов прикончить меня, придушив подушкой во сне?
— Да. Все это. Ежедневно.
— Ну, тогда, думаю, я ценю, что ты сохранил мне жизнь.
Пантера слегка улыбнулся мне и посмотрел вниз на наши сплетенные руки.
— Иногда ты просто кошмар. Ты действительно такой. И я знаю, что ты хочешь, чтобы все думали о тебе именно так, потому что так легче не пострадать. Я понимаю это. Но, чтобы ты знал, мне действительно нравится парень под маской. И иногда мне кажется, что я ему тоже нравлюсь.
Мое сердце забилось быстрее от тихой эмоции, возникшей между нами, но, возможно, она всегда была там. В конце концов, меня потянуло к Пантере, когда я впервые увидел его, и даже после того, как я узнал, кто он такой, я все еще преследовал его. На мой взгляд, это всегда было для хорошего траха, но где-то за то время, что мы были вместе, все изменилось. Боже, когда это все изменилось? Когда я смотрел, как он выпрыгивает из своего самолета, и думал, что потерял его? Или это было какое-то время до этого?
Черт, почему я вдруг перестал дышать? Было ли это потому, что с каждой секундой, проведенной вместе, становилось все более очевидным, что мы перешли грань дружбы и случайного секса в нечто большее? Только... у нас не могло быть большего. Не тогда, когда наше время в ABMA приближалось к концу.
С моим все еще колотящимся сердцем я попытался подавить свои чувства и прибег к тому, что я всегда делал, когда все это казалось мне чересчур.
— Он действительно думает, что с тобой хорошо.
— Хорошо? — Пантера подошел еще ближе, его передняя часть оказался вровень с моей, а затем он завернул наши руки мне за спину. — Думаю, что это немного больше, чем просто хорошо, но это нормально, если ты хочешь показать мне, а не рассказывать. Я тебе поверю.
Показать ему? Да... я мог бы это сделать. Черт возьми, это то, в чем я был хорош. Я приподнялся на цыпочки и прижался губами к его подбородку.
— Если ты хочешь, чтобы я тебе показал, мне нужно вернуть свои руки.
Пантера наклонил голову так, что наши губы соприкоснулись, затем я почувствовал, как руки вокруг моих запястий разжались, и он сделал шаг назад. Однако, прежде чем он отошел слишком далеко, я дотянулся до предплечья Пантеры и остановил его.
— Куда, по-твоему, ты направляешься? — притянув его к себе, я повел нас назад, моя миссия была ясна. Я собирался привести в действие слова, которые еще не мог произнести.
Пантера посмотрел вниз на пальцы, которые я обхватил вокруг его запястья, затем эти прекрасные голубые глаза снова поднялись, чтобы встретиться с моими.
— Куда бы ты ни захотел меня отвезти.
Слова были такими простыми, такими честными, и уязвимость, которую я видел в его глазах ранее, сменилась уверенностью, от которой у меня перехватило дыхание. Между нами что-то менялось; это было так же ясно, как желание, запечатленное в линиях красивого лица Пантеры. И когда настроение сменилось с обычного веселого подшучивания, которым мы делились, на что-то гораздо более тяжелое, я сделал глубокий вдох и позволил волне захлестнуть меня.
Я провел своими пальцами вниз к его пальцам, затем переплел их и потянул его вперед. Пантера подошел без колебаний.
— Сегодня здесь нет никаких правил, — сказал я, положив другую руку ему на грудь, где я мог чувствовать ровный стук его сердца. — Никаких суждений, никаких ожиданий. Есть только ты и я, и я хочу, чтобы ты был той версией себя, которой ты хочешь быть.
Пантера сделал прерывистый вдох, а затем он потянулся, чтобы обхватить мое лицо и прикоснуться губами к моим.
— Я хочу быть твоим, — прошептал он, и чувство собственничества, затопившее мое тело, заставило мой член запульсировать, а желудок перевернуться.
— Ты уверен в этом?
Пантера кивнул, когда я нарисовал круги на его теплой коже.
— Я никогда ни в чем не был так уверен в своей жизни.
Иисус. Интенсивность, исходящая от него, была безумной, и хотя я, казалось бы, контролировал ситуацию, каждое слово из уст Пантеры направляло мой следующий шаг.
— Не двигайся, — прошептал я и прикусил его нижнюю губу, затем поцелуями спустился к подбородку и шее, пока не достиг ключицы. Отпустив его руку, я провел пальцами по выступам и мышцам его пресса, спускаясь по его телу, чтобы опуститься на колени у его ног.
Я просунул пальцы за пояс его шорт и устремил на него взгляд, и свирепое выражение согласия на его лице заставило меня порадоваться, что я уже стою на коленях.
— Выходи из шорт, — сказал я, командный тон заставил глаза Пантеры вспыхнуть, когда он сделал, как ему сказали, и моему члену это понравилось.
Я поднял глаза на подтянутые икры и мускулистые бедра, на толстый, длинный ствол, гордо заявляющий о своем возбуждении от того, что я делал. Затем, прежде чем я смог сдержаться, я поднялся на колени и провел языком по нижней стороне этого восхитительного члена.
— Черт, — сказал Пантера и потянулся к моей голове, а я посмотрел на его обнаженное тело и облизнул губы.
— Ложись на кровать, Грант.
Грудь Пантеры поднималась и опускалась, когда он смотрел на меня сверху вниз, и как раз в тот момент, когда я подумал, что он может сказать мне закончить то, что я начал, он ослабил хватку, сделал шаг назад и забрался на свою кровать.
Когда он растянулся на спине, я поднялся на ноги, и зрелище, которое открылось мне, было всем, чего я когда-либо хотел с того момента, как впервые увидел его.
Длинные ноги, слегка покрытые темными волосками, были широко расставлены и ждали, когда я окажусь между ними. Его набухшая длина лежала толстой и пульсирующей напротив V-образной формы его паха, блестящее свидетельство его возбуждения заставляло меня жадно желать еще одного вкуса. И это крепкое тело, которое он часами оттачивал в спортзале, манило меня вперед. Я стянул рубашку и шорты, потому что в глазах, наблюдавших за мной, было то, чего я ждал. Пантера смотрел на меня так, словно я был всем, чего он когда-либо хотел, и когда я забрался на кровать, а он раздвинул для меня ноги еще шире, я планировал убедиться, что сдержу это обещание, здесь сегодня вечером, в этой самой кровати.