Я в последний раз взглянул на свой телефон, чтобы посмотреть, ответил ли Соло на мое последнее сообщение. Но когда все, что я увидел, это то, что я «уже скучаю по тебе», я вздохнул и сунул его в задний карман.
Откладывать это дело больше было нельзя, как бы мне этого ни хотелось, и, как будто мне нужно было еще одно напоминание, раздался еще один раунд гудков. Господи, казалось, что кто-то торопился начать свой танец, но опять же, Гудини должен был танцевать с тем, с кем он хотел сегодня вечером, не так ли?
Бросив последний взгляд на себя в зеркало, я убедился, что все мои медали на месте, пуговицы застегнуты, а туфли так блестят, что я могу видеть в них свое отражение. Это был не первый мой бал, но это был первый раз, когда я присутствовал вместе с отцом в составе принимающей команды.
Довольный, что прошел проверку, я взял фуражку и направился к двери, гадая, о чем думает человек по другую сторону соседней стены. Хотел ли он выйти на улицу, чтобы встретиться со мной? Хотел ли он, чтобы мы могли остаться дома сегодня вечером и послать к черту всю эту помпу и обстоятельства?
Все, что я знал, это то, что если бы он чувствовал то же, что и я, его желудок скрутился бы в узел. Потому что, хотя я ничего так не хотел, как увидеть Соло в его парадном белом костюме, я не был вполне уверен, как я буду контролировать себя, когда это сделаю.
Заставив себя отогнать подобные мысли, я глубоко вздохнул и направился к двери, а когда распахнул ее, то увидел Гудини, высунувшегося из заднего окна лимузина с глупой улыбкой на лице.
— Что ж, черт возьми, самое время тебе показать себя. Ты думаешь, у нас есть вся ночь, чтобы прислуживать твоей красивой заднице?
Не обращая на него внимания, я захлопнул за собой дверь, и когда я вышел на тротуар, Гудини издал громкий волчий свист.
— Давай, давай по очереди. Покажи нам, как выглядит золотой мальчик «Элиты», весь отполированный и начищенный до блеска.
Я отшил Гудини и собирался сказать ему, чтобы он засунул это себе в задницу, когда Хлыст, которая, без сомнения, собиралась оправдать свое имя сегодня вечером, присоединилась к нему у окна и крикнула:
— Ой, не порти мне настроение, он заставил меня сделать это тоже. Покрутись для нас, Пантера.
Покачав головой в ответ на лающий смех Гудини, я сунул фуражку под мышку, а затем медленно повернулся.
— Отлично выглядишь, дружище.
— Он не ошибается, — сказала Хлыст с благодарным взглядом в глазах, когда я повернулся назад. — Ты выглядишь чертовски сексуально.
— Э-э, привет. Я сижу прямо здесь, ты же знаешь.
Хлыст посмотрела на Гудини и кивнула.
— О, я знаю, но ты должен признать, что Пантера отлично «отмылся».
Так ему и надо, подумал я, направляясь к лимузину. Когда я открыл дверь и скользнул внутрь, я воспользовался моментом, чтобы взглянуть на двух моих попутчиков.
Одетый почти так же, как я, Гудини не так уж плохо «отмылся». Его светлые волосы были зачесаны набок, и сегодня вечером он щеголял легкой щетиной, что делало его похожим на двойника Роберта Редфорда, как мы всегда его называли.
Что касается Хлыста, я не ошибся. С ее длинными волосами, профессионально уложенными, и безупречно нанесенным макияжем не имело значения, что на ней не было элегантного бального платья: она была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел. Гудини весь вечер будет спотыкаться о самого себя, и этого было достаточно, чтобы я почувствовал себя немного лучше из-за того, что мне предстояло пережить в течение следующих сколь угодно многих часов.
Я закрыл дверь, и когда Хлыст устроилась рядом с ней, Гудини посмотрел в мою сторону и сказал:
— Соло уже выходит?
Вопрос был достаточно невинным, но я услышал скрытый смысл и покачал головой.
— Почти уверен, что Гуччи придет и вытащит его отсюда.
— Ааа, хорошо. — Гудини посмотрел на Хлыст, занятую изучением чего-то на своем телефоне, а затем снова перевел взгляд на меня. — Все хорошо?
Я кивнул.
— Да. Конечно. Почему ты спрашиваешь?
Глаза Гудини сузились, и он пожал плечами.
— Без причины, просто.
Я теребил поля своей фуражки, жалея, что не могу сказать ему, что последнее, чего я хотел, — это пойти на это мероприятие, пройти все это в одиночку, а затем смотреть на Соло с другой стороны комнаты весь вечер. Но когда Хлыст была так близко, я заставил себя улыбнуться и сказал:
— Я в порядке. Просто готов добраться туда и покончить с этим делом.
Гудини протянул руку и похлопал меня по плечу, а Хлыст подняла свой телефон и сделала снимок.
— О, парни. Я должна сказать, что вы двое выглядите очень сексуально. Говорю тебе, Пантера, возможно, ты приедешь в одиночку, но к концу вечера, держу пари, ты сможешь выбрать любую из незамужних дам.
Мой желудок взбунтовался от непреднамеренного упоминания о том, с кем я хотел бы приехать, а также от мысли уехать с кем-то, кроме Соло.
— Думаю, что я пас. Особенно с моим стариком.
— О, это верно. Какая он зануда, — сказала она, сморщив нос. — Что ж, нам лучше выдвигаться; нам все еще нужно забрать Алфавит.
Я кивнул, и когда она подозвала водителя, и машина начала отъезжать от казарм, я выглянул в окно как раз вовремя, чтобы увидеть Соло, стоящего у моей двери, одинокого и исчезающего по мере того, как машина отъезжала все дальше.
У меня было безумное желание сказать водителю остановиться, чтобы я мог выйти и подойти к нему, но вместо этого я закрыл рот и сделал то, что, как я знал, должно было быть сделано, зная, что это небольшое расстояние, это разделение ничего не значили для того, с чем мы столкнемся на следующий день после подписания контракта с ABMA.
Глава 36
Соло
Это было похоже на удар под дых, когда я смотрел, как Пантера уезжает. Я наблюдал за лимузином, пока он не скрылся из виду, стоя там в полном одиночестве. Весь разодетый и при параде.
— Я не думаю, что видел более уродливую рожу за всю свою жизнь, — крикнул Гуччи, спускаясь из своей комнаты в дальнем конце здания под руку с женщиной, которую я никогда раньше не видел. Он выглядел потрясающе, как и его спутница, одетая в длинное платье из мерцающего золота. Когда он остановился передо мной, он нахмурился. — Почему ты выглядишь так, будто только что потерял своего лучшего друга? Эй, я прямо здесь.