Безоблачное счастье Одри немного омрачило письмо от Аннабел, сообщавшей, что ее муж погиб на Тихом океане. Одри уселась сочинять ей ответ, но две недели спустя поступило новое неожиданное известие: Аннабел опять вышла замуж, за морского офицера из Сан-Диего. Одри не могла опомниться, но Чарли запретил ей нервничать: в конце концов, сестры давно отдалились друг от друга, и пусть Аннабел живет как хочет. Ее новый муж уже ушел в плавание, а она с детьми вернулась в дом на Калифорния-стрит.
— Надо же, чтобы в одной семье выросли такие разные люди! — сокрушалась Одри, лежа рядом с Чарльзом на траве под раскидистым деревом.
Он посмотрел на ее вздымающийся горой живот, ласково провел ладонью по медно-рыжим густым волосам. Никогда еще Одри не казалась ему такой восхитительно-прекрасной и женственной.
Зазвонил телефон. Ви с лордом Готорном отправились по магазинам, дети с гувернанткой готовили наверху уроки, и Чарльз поспешил в дом снять трубку. Одри последовала за ним.
— Да… Да… Нет, это Чарльз Паркер-Скотт. Что ей передать? — Последовало молчание: он повернулся спиной к жене и понизил голос:
— Ошибки быть не может?.. И когда?. Понятно… Прошу вас, позвоните сразу же, как только что-нибудь выясните.
Повесив трубку, он не сразу решился взглянуть жене в глаза. Не хотелось ее огорчать, но разве такое скроешь?
— Чарли, что?! Джеймс, да?
— Да. Он пропал без вести после налета на Кельн. То ли убит, то ли взят в плен — они не знают. Обещали сразу же позвонить. Еще не все самолеты вернулись.
— Может быть, и он…
— Кто-то видел, как его самолет подбили.
— О Боже! — Она опустилась в кресло, держась за живот.
— Од, успокойся.
Он подал ей стакан воды, она взяла его трясущимися руками, отпила. Оба думали о Вайолет.
Второй звонок раздался в тот момент, когда Ви появилась на пороге. Она бросилась к телефону, но Чарли опередил ее, схватил трубку и повернулся к ней спиной, точно так же, как недавно к Одри.
— Паркер-Скотт слушает!
Одри поспешно отошла к окну, чтобы подруга не видела ее слез. Чарли быстро поговорил и обернулся. Взгляд у него был угрюмый.
— Сядь.
Вайолет окаменела.
— Что, Чарльз? Говори!
Чарли взял ее за руку и усадил в кресло.
— Джеймса подбили, когда они возвращались после бомбардировки. Где-то над оккупированной Францией. Никто не знает точно, жив он или нет. Пока ничего установить не удалось. — Он не добавил, что вряд ли и удастся — до конца войны. — Летчики видели, как он снижался, считают, что самолет вполне мог сесть.
По телу Вайолет пробежала дрожь.
— Когда это случилось?
— Сегодня на рассвете.
— Может, все уже известно?
— Не думаю, Ви. Из того района сведения доходят не скоро. Нам остается ждать… и молиться.
Но как сказать детям?.. Ви взяла это на себя. Джеймс принял известие как маленький мужчина, но потом выбежал за дверь и разрыдался. Чарли пошел его утешать. Женщины остались с Александрой и Молли. Усадили обеих девочек на колени и стали говорить о Боге. Он милостив и очень любит папочку. Молли смотрела то на маму, то на тетю Ви широко раскрытыми от страха глазами.
— Может, дядя Джеймс встретился с моей первой мамой… и с папой тоже? — Молли знала, что родилась в Китае, от других родителей.
Одри прижала ее к себе и опять не сдержала слез.
— Может быть, родная. А может, и нет. Может, он к нам еще вернется.
Уложив детей, Вайолет села у камина в гостиной и неподвижно уставилась на огонь. Самое страшное — неизвестность.
Одри подсела к ней, обняла, они вместе поплакали.
— Наверно, это глупо, но я думаю, что Джеймс жив, — тихонько всхлипнула Ви. — Он хорошо говорит по-французски, будем надеяться, «Свободная Франция»[10] ему поможет.
Она сказала, что отнесет бренди в кабинет лорду Готорну.
Старик слишком горд, чтобы плакать вместе с ними, но обе понимали, каково ему сейчас.
Было уже за полночь, когда они разошлись по спальням.
Все ждали — вдруг раздастся звонок и им сообщат, что Джеймс жив и здоров, что произошла ошибка. Но телефон молчал.
Глава 43
Последние дни беременности стали для Одри настоящей мукой. Чарльз, можно считать, поправился и не находил себе места. Несчастье с Джеймсом заставило его еще острее ощутить свою бесполезность. Вайолет все время была в страшном напряжении; лишь изредка на нее находило какое-то умиротворение.
Джеймс жив, твердила она в такие моменты, и ничто не убедит ее в обратном, пока не объявятся очевидцы его смерти. Чарли и Одри поддерживали в ней эту веру, но сами почти потеряли надежду.
Дети тоже никак не могли успокоиться. Наверное, для них было бы легче, если б мать сказала, что отец погиб, но надежда теплилась, и это было еще мучительнее.
Одри устала носить свое необъятное тело. В июне стояла изнурительная жара, ночами ей не хватало воздуха, а днем она казалась себе огромной бочкой на двух ногах. Вдобавок ребенок изводил ее своими плясками.
— Он мне все внутренности отобьет! — жаловалась она Чарльзу.
По срокам она перехаживала уже две недели, но врач сказал, что так бывает, советовал много гулять и спать. Ни то, ни другое при нынешней неуклюжести ее не прельщало, но Чарльз и Ви насильно вытаскивали ее на прогулки, да еще потешались над тем, как она смешно, по-утиному, переваливается с боку на бок. Ожидание ребенка хоть немного скрашивало их общее горе.
— Хватит, больше ни шагу не сделаю, слышите? — взбунтовалась Одри и уселась на большой камень. — Сперва кормят на убой, потом заставляют бегать марафонские дистанции! Или на руках тащите меня домой, или нанимайте грузовик!
— Да где возьмешь такой большой грузовик? — откликнулся Чарли, за что получил подзатыльник.
Шутки шутками, а Одри едва доплелась до дома; у нее разламывалась спина. Она сказала Вайолет, что, видимо, подхватила грипп.
— Грипп? — нахмурилась та. — С чего ты взяла?
— Тяжесть в желудке, и спина весь день болит.
— Неужели? — хмыкнула Ви и, когда Одри пошла прилечь, объявила Чарльзу, что теперь его сын не заставит себя ждать.
— Как? — всполошился он. — У нее уже началось?
— Да нет. — Ви улыбалась, но не так, как прежде, при Джеймсе, а одними губами. — Но по всем признакам скоро начнется.
— Пора бы уже! — вздохнул он.
Этой ночью Одри, вместо того чтобы лечь, принялась делать перестановку в детской. Все ее вдруг перестало устраивать, только в час ночи муж уговорил ее лечь. Сам тут же уснул, а она все ворочалась. Поднялась, походила. К боли в спине добавилось неприятное покалывание по всему телу. Она решила принять ванну, но и это не помогло. Внезапно ее пронзила острая боль — она так и подскочила в ванне. Странно, ведь в книгах пишут, что поначалу схватки не должны быть такими резкими.
Когда боль прошла, она подумала, уж не приснилось ли ей все.
Успокоила себя, еще немного понежилась в теплой воде и уже собралась вылезать, как накатила новая схватка, и Одри уцепилась за оба крана, чтобы не упасть. Она поспешно выкарабкалась из ванны, завернулась в полотенце и хотела идти будить Чарльза, но тут отошли воды, залив весь пол. Ее охватила паника. Так не должно быть! Господи, что же это! Она изо всех сил старалась не думать о выкидыше.
Чарльз, когда она стала его тормошить, сонно перекатился на бок, но вдруг рывком сел и уставился на нее.
— Кажется, у меня началось, — испуганно прошептала она. — Чарли… мне страшно!
— Не бойся, родная! — Он ободряюще улыбнулся ей и соскочил с кровати. — Все будет хорошо. Посиди, я что-нибудь на себя натяну и помогу тебе одеться.
Но она вцепилась в него и стала хватать ртом воздух.
— Давно началось? — спросил Чарли, не в силах смотреть, как она мучается. — Почему сразу не разбудила?
— У меня было всего несколько схваток… но они… о Боже, Чарли, о-о-о…
Он с трудом уложил ее на кровать.
— Я пойду позвоню доктору.
— Нет! Не оставляй меня!
10
Патриотическое движение за освобождение Франции от немецких оккупантов. С 1942 г, получило название «Сражающаяся Франция».