— Я в курсе.
— Прежде чем я начну, могу ли я спросить, сколько вам лет?
— Можете.
— Так сколько вам лет?
— Не ваше дело.
Он улыбается. Он думает, что ведет в счете, и не понимает, что я уже раздумываю, как он умрет, хотя еще надеюсь избежать крайних мер. Никогда не спрашивайте у вампира, сколько ему лет. Нам не нравится этот вопрос. Это очень невежливо. Мистер Райли снова откашливается, и я думаю, что, может быть, задушу его.
— Прежде чем переехать в Мейфэр, — говорит он, — вы жили в Лос–Анджелесе, в Беверли–Хиллс, если быть точнее, в доме 256 по Гроув–стрит. Это поместье в полторы тысячи квадратных метров с двумя бассейнами, теннисным кортом, сауной и маленькой обсерваторией. Оно стоит шесть с половиной миллионов долларов. До настоящего времени вы являетесь единственным владельцем, мисс Перн.
— Быть богатой не преступление.
— Вы не просто богаты. Вы очень богаты. Мое расследование показало, что вы владеете еще пятью поместьями по всей стране. Я также выяснил, что вам принадлежит столько же, если не больше, собственности в Европе и на Дальнем Востоке. У вас акции и ценные бумаги на сотни миллионов долларов. Но мне не удалось выяснить, как вы получили такое невероятное состояние. Записей о вашей семье и наследстве не существует, мисс Перн, поверьте, я искал очень тщательно.
— Я верю. Скажите, от кого вы получили эту информацию?
Он доволен, что заинтересовал меня.
— Мои источники конфиденциальны.
— Конечно. — Я пристально смотрю на него; мой взгляд обладает огромной силой. Иногда, если я по неосторожности слишком долго смотрю на цветок, он вянет и гибнет. Улыбка сползает с лица мистера Райли, и он нервно ерзает. — Почему вы устроили это расследование?
— Вы признаете, что моя информация точна? — спрашивает он.
— Вам необходимо мое подтверждение? — Не отводя от него взгляд, я делаю паузу. На лбу его блестит пот. — Так почему вы устроили расследование?
Он моргает, с трудом отводит взгляд и вытирает пот со лба.
— Потому что вы заинтриговали меня, — говорит он. — Про себя я думал, вот одна из самых богатых в мире женщин, и никто не знает, кто она. К тому же ей не больше двадцати пяти лет и у нее нет семьи. Это заинтересовало меня.
— Что заинтересовало вас, мистер Райли?
Он решается мельком посмотреть на меня; ему это совсем не нравится, хотя я очень красива.
— Почему вы так сильно стараетесь оставаться невидимой? — говорит он.
— А еще вам интересно, заплачу ли я, чтобы остаться невидимой, — говорю я.
Он разыгрывает удивление:
— Я этого не говорил.
— Сколько вы хотите?
Мой вопрос застает его врасплох, и в то же время он доволен. Ему не придется первому заводить грязный разговор о деньгах. Но он не понимает, что пятна крови въедаются намного глубже, чем грязь, и остаются намного дольше. Хотя, снова думаю я, он едва ли проживет достаточно долго, чтобы проверить это.
— Сколько вы предлагаете? — решается он.
Я пожимаю плечами:
— Это зависит…
— От чего?
— От того, скажете ли вы мне, кто навел вас на меня.
Он возмущен:
— Я уверяю вас, мне не нужна была ничья наводка. Я сам обнаружил ваши интересные качества.
Он лжет, в этом я уверена. Я всегда знаю, когда мне лгут, почти всегда. Только выдающийся человек может обмануть меня, и то, если ему повезет. Но мне не нравится, когда меня дурачат, поэтому даже везения бывает мало.
— Тогда вы ничего не получите, — говорю я.
Он выпрямляется. Он думает, что теперь готов нанести удар.
— В таком случае, мисс Перн, встречное предложение: я обнародую факты, которые мне известны. — Он делает паузу. — Что вы об этом думаете?
— Этого не произойдет.
Он улыбается:
— Вы мне не верите?
Я улыбаюсь:
— Вы умрете, прежде чем это случится.
Он смеется:
— Вы меня «закажете»?
— Что–то вроде того.
Он прекращает смеяться, сейчас, когда мы заговорили о смерти, он очень серьезен. Но я продолжаю улыбаться — смерть развлекает меня. Он показывает на меня пальцем.
— Можете быть уверены, если со мной что–нибудь случится, в тот же день полиция будет стоять у ваших дверей.
— Вы устроили так, что сведения обо мне будут отправлены кому–то еще? — спрашиваю я. — Если с вами что–то случится.
— Что–то вроде того.
Он пытается острить. А еще он лжет. Я сдвигаюсь к спинке стула. Он думает, что я расслаблена, но на самом деле я распрямляю ноги. Если я буду бить, решила я, то правой ногой.
— Мистер Райли, — говорю я, — нам не стоит спорить. Вам нужно что–то от меня, а мне — от вас. Я перечислю миллион долларов на любой счет, который вы пожелаете, в любом банке мира, если вы скажете, от кого вы узнали обо мне.
Он смотрит мне прямо в глаза, во всяком случае, пытается, и определенно чувствует тепло, нарастающее во мне, потому что он вздрагивает, прежде чем заговорить. Он говорит неровно и сбивчиво. Он не понимает, почему я вдруг так пугаю его.
— Никто, кроме меня, вами не интересуется, — говорит он.
Я вздыхаю:
— Вы вооружены, мистер Райли.
— Что?
Мой голос становится жестче.
— Один револьвер у вас под пиджаком, другой — на столе под бумагами. Вы записываете наш разговор. Кто–то может подумать, что это обычные предосторожности шантажиста, но я так не думаю. Я — молодая женщина и не выгляжу опасной. Но кто–то предупредил вас, что я опасней, чем выгляжу, и обращаться со мной нужно крайне осторожно. И вы знаете, что этот кто–то прав. — Я делаю паузу. — Кто это, мистер Райли?
Он качает головой. Он смотрит на меня в новом свете, и ему не нравится то, что он видит. Я продолжаю сверлить его взглядом. В его сознание вонзается осколок страха.
— О–откуда вы все это знаете? — спрашивает он.
— Вы признаете, что моя информация точна? — передразниваю я.
Он снова качает головой.
Теперь я позволяю своему голосу измениться и стать глубже, проявляя глубину моей невероятно долгой жизни. Это явно действует на него; его начинает трясти, будто он понимает, что сидит рядом с чудовищем. Я не просто монстр, я — вампир, и для Райли это будет худшее из чудовищ.
— Кто–то нанял вас, чтобы вы занялись расследованием в отношении меня. Я в этом уверена. Пожалуйста, не отрицайте этого снова, или вы разозлите меня. Я не контролирую себя, когда злюсь. И совершаю поступки, о которых жалею позже. Я буду жалеть, если убью вас, мистер Райли, но недолго. — Я делаю паузу. — Итак, в последний раз, скажите, кто навел вас на меня, и я дам вам миллион долларов и позволю выйти отсюда живым.
Он недоверчиво смотрит на меня. Я знаю, что его глаза видят одно, а уши слышат другое. Он видит красивую молодую блондинку с поразительными голубыми глазами, а слышит бархатистый голос из преисподней. Это для него слишком. Он начинает заикаться.
— Мисс Перн, — начинает он, — вы неправильно меня поняли. Я не собирался причинять вам вред. Я просто хочу заключить с вами сделку. Никто не должен… пострадать.
Я делаю долгий медленный вдох. Мне нужен воздух, но при необходимости я могу задержать дыхание на час. Однако сейчас, прежде чем снова заговорить, я выдыхаю, и в комнате становится еще холоднее и мистер Райли дрожит.
— Отвечайте на мой вопрос, — просто говорю я.
Он кашляет.
— В этом больше никто не замешан.
— Вам лучше достать свое оружие.
— Простите?
— Вы сейчас умрете. Думаю, вы предпочтете умереть, защищаясь.
— Мисс Перн…
— Мне пять тысяч лет.
Он моргает:
— Что?
Я одариваю его своим самым сильным сосредоточенным взглядом, который в прошлом — и только в прошлом — я использовала, чтобы убивать.
— Я — вампир, — мягко говорю я, — а вы меня оскорбили.
Он верит мне. Неожиданно он верит во все страшные истории, которые ему рассказывали, когда он был маленьким мальчиком. Ведь это была правда: мертвецы, жаждущие теплой живой плоти; костлявая рука, появляющаяся ночью из шкафа; чудовища с другой страницы реальности, не перевернутой страницы, которые могут выглядеть так по–человечески, такими милыми.