Уже в машине, устроившись в объятиях Альберта, Вера решила выяснить следующие два вопроса: о лаборатории и охоте.
— Ты обещал мне ответы.
— Да, малышка.
— Ты в своем институте не занимаешься ничем подозрительным? Таким, о чем стоило бы донести Игнасиусу?
Альберт слегка закашлялся.
— У все нас есть право один раз побеспокоить великого вампира, но не ради же работы скромного гематолога? — спросил он с удивлением.
— Здесь, в Меренске, меня неприятно удивили разговоры о какой-то тайной лаборатории. Только я не поняла, что ты можешь там делать, — сказала Вера осторожно.
Она наблюдала за Альбертом, повернув голову.
Ей казалось, что будет понятным, когда он солжет. Но вампир улыбнулся на редкость теплой и чуть грустной улыбкой — той, которая так понравилась Вере еще полгода назад, при первом знакомстве в Эйварии. И ответил:
— Знаешь, малышка… Любой город, где вампиры не просто явились во время Пандемии, а жили давным-давно, полон всяких мифов. В Белладвии, а особенно в Меренске, вампирские кланы живут почти так же долго, как в Унгарии. И сколько они тут живут — столько существуют и легенды. Про замок на холме, про катакомбы, где плодятся десятками и сотнями упыри, про нетопырей, похищающих младенцев в ночи новолуния… и про тайную лабораторию.
— Никогда не слышала, — неуверенно сказала Вера, — чтобы легенды были о лабораториях! И кого же, согласно фольклору, там выводят?
— Вампиров, — засмеялся Альберт. — Можешь себе представить, Вера?! Вампиров!
Он расхохотался так заразительно, что даже водитель, которому вроде и не положено было никаких эмоций, поддержал хозяина скрежещущим смехом. Это показалось Вере неприятным. Смех Альберта был почти музыкален и лишь слегка отдавал фальшью. А короткий, отрывистый хохоток Обращенного резал ухо своей чуждостью. Как ножом по тарелке. Как стальными когтями по стеклу.
— Он мертв? — спросила Вера, указывая на водительское сиденье.
Волнистые волосы чуть качнулись, словно юноша вздрогнул.
— Я сам посвятил его в наше братство, — гордо сказал Альберт.
— Я не об этом спросила, — Вера почувствовала, что ее губы задрожали.
— Он мертв, — сказал Альберт каким-то странным тоном.
И юноша снова засмеялся. Словно что-то смешное было в словах Альберта.
— У меня еще есть вопросы, — сказала Вера с вызовом.
— Спрашивай, ведь я обещал, что отвечу, — с нежностью откликнулся Альберт, лаская Верины ноги.
— Охота на вампиров, — сказала она. — Что это такое? Еще одна городская байка?
На этот раз Альберт не засмеялся.
— Где ты набралась этой ерунды? — спросил он.
— У меня было время, — ответила Вера, — потому что, вместо того, чтобы встретиться с тобой, мне пришлось бродить по Меренску.
— Ты говорила с кем-то конкретным? — Альберт напрягся. — Можешь назвать имена?
— Нет, — пожала плечами Вера. — К тому же зачем тебе имена? Просто объясни! Какая охота? На кого?
— Нет никакой охоты, малышка, — сказал вампир и прижал Веру к себе. — Есть только враги, которые до сих пор не смирились с положением дел. Двадцать лет — не только для вампиров срок небольшой. Видишь, мы сами не привыкли. Вот и люди так! Все ждут подвоха…
То, что он говорил воркующим, успокаивающим голосом, вполне соответствовало мыслям Веры. Ведь она еще при первом знакомстве с Деметрием подумала, что вся эта суета просто создается вокруг университета и Альберта Талева. И она расслабилась, кивнула.
— Вижу, ты успокоилась, милая. Я не позволю каким-то там глупым людишкам лить в твои нежные ушки какие-то гадкие сплетни, — заговорил Альберт. — Думай лучше о предстоящей свадьбе, малышка! Какой будет бал, какие танцы, какие наряды! Я подарю тебе роскошное колье с рубинами, куплю лучшую машину. И красивого водителя!
Вера подумала, что ей предлагают игрушки, словно девочке, не заботясь даже о том, нужны ли они. Но понимая, что Альберт говорит это из лучших побуждений, не стала возражать.
— И еще рояль, — попросила она. — Я хочу рояль.
— Может быть, я подарю тебе целый оркестр с лучшими музыкантами, каких только можно представить, и концертный зал, — засмеялся Альберт, — и ты будешь солисткой, которую никогда не посмеют закидать помидорами.
Вера, наконец, тоже сумела засмеяться. И даже слегка толкнула будущего мужа под ребра в знак прощения. До дома Талева они ехали, самозабвенно целуясь на заднем сиденье. Словно подростки.