Сидни подумал и принял приглашение. В городках Пенсильвании Рождество отмечают иначе, чем в Нью-Йорке. Он написал Полу Райхельдерферу, что приедет в Ливан через два дня после Рождества.
В том, что касается главной цели, поездка оказалась неудачной. Сидни убедился в правоте отца: хорошая ферма, как правило, остается семейным владением. Отец Пола возил гостя по фермам, которые скорее всего будут выставлены на продажу в ближайшие пять-десять лет, когда нынешние владельцы либо отойдут от дела, либо переселятся в мир иной, но предупредил, что рекомендовать их к покупке не может.
— Земля сырая (мистер Райхельдерфер сказал: «сыгая»). На культивацию уйдет слишком много времени и денег. Лучше всего, молодой человек, сидеть спокойно и ждать. Год, два, даже пять лет. И в один прекрасный день вы получите от меня письмо: «Дорогой Сидни, приезжайте скорее, у меня есть то, что вам нужно».
А вот сопутствующая цель поездки была достигнута. Пол Райхельдерфер верховодил практически на всех вечеринках, и Сидни повсюду давали понять, что Пенсильвания была некогда основана как раз ради такого человека, как он. На пятый или шестой день пребывания Сидни у Райхельдерферов Пол устроил в его честь вафельно-куриный ужин, для чего снял столовую в фермерской гостинице, милях в десяти к северу от Ливана. Приглашение получили шестьдесят молодых пар. Кто-то приехал на сенных фургонах, поменяв предварительно колеса и четверку лошадей. Иные — на санях, где места хватало на шестерых. Пока дамы снимали меха, кавалеры успели выпить по одному-два бокала неразбавленного виски. За ужином подавали вино и пиво, но люди пришли сюда поесть, а не выпить. Начали с устриц, за которыми последовали жирная куриная лапша, тушеные цыплята, картофельное пюре, сладкий картофель, фасоль обыкновенная, фасоль лимская, маринованная свекла, морковь в сметане, салат из листьев эндивия, фруктовый сок, яблочный пирог, горячий и холодный миндальный пирог, ревеневый пирог, кокосовый пирог, шоколадный пирог с ледяной ванилью, торт, а также светлый бисквит с ледяным шоколадом. Помимо того, на столах были расставлены тарелки с семью сладкими и семью кислыми закусками, колбасами, копчеными колбасами, ливерными колбасами, мятными конфетками, миндальным печеньем и леденцами на палочке. Вафли подавали вместе с цыплятами, и мужчинам полагалось съесть не менее десяти вафель с куриной подливкой или кленовым сиропом. Сидни съел четырнадцать, Пол — двадцать. Дамы — в среднем по пять. Гости сели за стол в восемь тридцать, встали в одиннадцать пятнадцать. Дамы поднялись на верхний этаж, господа проследовали к стойке выкурить сигару и выпить по бокалу грушевого или вишневого бренди. Те, кто уезжал на машине, выпили кофе, остальные воздержались. Пол порадовал гостей самой продолжительной и самой громкой отрыжкой, а когда дамы вернулись к кавалерам в гостиную с уже убранными столами, зазвучало фортепьяно, скрипка, виолончель, начались негромкие разговоры, главным образом о съеденном, пока наконец одна юная леди, посмотрев на часы, вделанные в брелок в виде ириса, не воскликнула: «О Господи, без десяти двенадцать! Мама дверь запрет, и где же мне ночевать?» Прозвучало предложение кому-нибудь — только не молодому человеку, с которым девушка приехала на ужин, — жениться на ней, и на этой высокой и рискованной ноте молодежь разошлась по своим транспортным средствам, удобно устраиваясь под просторными накидками из буйволовой кожи.
Были расписаны и другие вечера. В самый первый он ужинал с Райхельдерферами («на закуску», по словам Пола). На другой день он был на масонском балу. Далее предстояла поездка в Ридинг, откуда Сидни с Полом перебрались в Гиббсвилл, городок к северу от Ридинга, и закончили путешествие на балу местного клуба. До двенадцати часов следующего дня спали и, отклонив приглашение нескольких йельских приятелей задержаться, вернулись в Ридинг.
— Надо провести холостяцкую ночь в Ридинге, — предложил Пол. — Все равно раньше завтрашнего дня нас дома не ждут.
Они пообедали в пивном погребке, сходили на дешевое представление, выпили виски в салуне рядом с театром и проследовали в публичный дом на Пятой Южной улице.