Она отвела взгляд на окно, замолкая. Тео воспринял этот знак поощрением.
— Гермиона! Прошу тебя, зная, что ты не довольна тем, что я все сделал тайно. Выслушай меня! — он попытался поймать ее глаза. — Я не знаю, что ты делаешь со мной, но я люблю тебя. Я делаю это не ради выгоды или твоих родственников, я люблю тебя! Мерлином клянусь, что я не…
— Замолчи! — Гермиона вскочила с места и пригвоздила его взглядом к месту. — Ты так и ничего не понял из моих слов, я никогда не буду послушной женой или рядом с человеком, который предал меня. А ты предал даже собственного отца! Ты хоть понимаешь, о какой любви ты имеешь права сейчас говорить? Или хочешь оставить на мне засос Иуды?
Нотт сощурился, пристально рассматривая ее.
— Какие метафоры, дорогая!
— Какие есть. — огрызнулась Гермиона.
Они с минуту смотрели друг на друга. Тео задыхался. Гермиона относительно успокоилась, но только блестящие соленые дорожки у глаз выдавали ее состояние.
— Значит мне ты даже не даешь права на признание в любви к тебе, а Драко! Нашему доблестному герою Драко позволено все. — наконец пробормотал Нотт. — Интересно, я что-то не видел, писал ли наш принц о том, что казнь Астории — его рук дело.
Гермиона напряглась, сжимая веки.
— Что ты несешь?
— Только правду, Гермиона. — он сделал шаг к ней.
— Нет… это говорит твоя ревность.
Ее пересохший язык перестал слушаться. Гермиона ранено оглядела его лихорадочных облик. О чем он? У нее упало сердце.
— Да, да, Гермиона, Драко тоже умеет врать. Знаешь, как эффектно это прозвучало среди всех Пожирателей Смерти. А казнь он смотрел, не отрываясь. Лицо к лицу с несчастной Тори…
— Замолчи. — она дала ему пощечину. Тонкая рука с выпуклыми венками ударила по смуглой скуле, голова Тео дернулась влево.
Но тут уже Гермиона впервые испугалась за этот вечер. Впервые она поняла, что означает быть наедине с Пожирателем Смерти. Глаза его засветились чистейшей адской яростью. С лица сдуло это меланхоличное выражение, он взревел и схватил ее за плечи, хорошенько встряхнув.
— Грейнджер. — на щеке, которую ранее разбил ему Драко, наливался новый синяк. — Какая же ты… — он сглотнул. — сука, Грейнджер. Потом, когда будешь обвинять меня во всех смертных грехах, просто вспомни, какой ответ я получил, первый раз признавшись девушке в любви. Ты просто позоришь само понятие любви.
Он снова насильно поцеловал ее, но Гермиона более не собиралась обмякать и замирать в этом безумии. Она царапалась, пытаясь причинить ему боль сквозь пожирательские доспехи, извивалась, делала попытку укусить, но жилистые руки Тео притягивали ее к себе. Наконец, она решилась.
Аппарировать в таком состоянии и без палочки было невероятно безумно, но сейчас она была готова убраться, куда угодно, лишь бы разорвать этот поцелуй и дальнейшую перспективу. Сосредоточившись, Гермиона подсчитала вероятность расщепа и взмолилась о том, чтобы выжить.
Тео углубил поцелуй, выигрывая от ее отстраненности. Его пальцы смяли волосы, прижимая ближе к себе, когда серая воронка засосала их обоих и выкинула целыми на белые мхи Черного леса, где деревья-скелеты водили хоровод.
Вскрикнув, Гермиона отлетела от него и бросилась вглубь, перебирая босыми ногами по мягкому покрову земли. Тео очнулся и бросился следом.
Комментарий к 18. Ты опозорила любовь.
Всем спасибо за отзывы и помощь ПБ :)лучшая часть работы — ваша поддержка
тележечка: https://t.me/lustforpauli
========== 19. Слабость. ==========
Комментарий к 19. Слабость.
У этой главы должен быть именно такой формат :)
она важна именно в этом объеме
Драко стоял у окна, за которым висел серебряный мяч луны. Этажом ниже пытали кого-то, протяжные крики и смех Фенрира резали перепонки ушей.
С момента того, как он отправил Гермионе письмо, ему не пришло ни единой буквы от нее, зато Теодор Нотт помчался к ней. А Драко остался. День его тянулся глупо и бесполезно. По утрам он продирал глаза, залитые ртутным послевкусием сна, и шел пытать. Он направлял кончик палочки в шею бывшего одноклассника или учителя и слышал вой, который могло бы издать человеческое тело.
— Ради Мерлина! — этажом ниже раздался крик боли. Фенрир громко и отвратительно обругал женщину.
— Заткнись, шлюха. — прозвучало в конце.
Драко не мог слышать треска раздираемой кожи зубами оборотня, но он прекрасно знал, что последует за этим воплем. Почему ты не поможешь ей? Почему ты стоишь рядом с окном, когда внизу тебя ждут?
Потому что негерой.
Да, он негерой, он боится. В ярости Драко ударил кулаком витражу. Он имеет право бояться, Мерлин его уеби.
Имеет.
Его заставили стать таким, нет вины Драко в том, что красноглазый полукровка сумел одурманить мозги их отцов. Ее нет! Но Драко подумал о Гермионе. О маленькой смелой Гермионе, которая никогда не боялась ни его, ни Нотта, ни кого-либо еще. Она сопротивлялась, она билась до последнего, будь-то объятия человека, которого она не любила, или изменения в мире, которых она не понимала.
Он не достоин ее.
Это тупое режущее осознание было принято им еще на казни Астории, когда он так и не нашел в себе мужества сказать Гермионе правду. Он спотыкался о буквы, он пачкал пальцы в чернильных кляксах, но не мог вывести простых букв, скрывающих самое страшное.
Это я убил Асторию, Гермиона. А прежде еще одну нашу сокурсницу.
Драко прислонился лбом к холодному стеклу, сжимая веки. Снизу вновь послышался вопль.
— Вас все равно уничтожат! Орден Феникса вернется!
Сивый гортанно взвыл, обращаясь к луне, и девушка замолчала. Драко подумал о том, что на его месте Гермионы никогда бы не оказалось, она скорее бы сейчас лежала под Фенриром, чем молча терпела все это.
Чистая кровь.
А сколько уже он видел крови самого особого состава. Вся пролитая кровь одинакова.
На окно сел мотылек, трепеща серыми крыльями, он пытался продраться через стекло на волю, но лишь бился и бился о витраж и прозрачную преграду. Принадлежала ли ему эта битва? Нет, теперь он свято верил в то, что Волдеморт занимается истреблением всех на свете, кроме тех, кто был лоялен ему и одновременно с этим носил в своих жилах чистую кровь. Волдеморт просто безумен, а его последователи либо преследуют свои цели, либо просто выжили из здравого смысла.
Смог бы он перейти на сторону сепаратистов?
Драко колебался. У него было наследство, замок, поместья, статус, а в противовес этому ненависть со стороны бывшего окружения и смерть от рук Пожирателей Смерти. Стоила ли игра свеч? Он знал, что Гермиона не примет его таким. Это было единственным аргументом в пользу перехода.
Ты сможешь? Нет, я боюсь.
Боюсь проиграть, лишившись всего в один день.
— Пожалуйста! — донесся звук снизу в последний раз. Все стихло. Мотылек, бившийся о стекло, упал, не трепыхая лапками.
Комментарий к 19. Слабость.
следующие части будут объемными: до конца три главы, боже. Фанфик будет завершён в первую неделю мая❤️
телеграм:
https://t.me/lustforpauli
========== 20. Сказки черного леса. ==========
— Пожалуй, в тебе что-то есть от колдуньи.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что ты околдовала меня.
из Сонной Лощины Тима Бертона.
— Гермиона.
Его голос отражался в темных сводах хрустящего леса. Черный туман полз по Сонной лощине, закутывая лес плотной вуалью. Нотт оглядывался, осторожно ступая по хрустящим веткам.
— Гермиона, ты же знаешь, что я все равно найду тебя.
Тео ответила тишина. С карканьем из-за сизых кустов вылетела ворона, и огромный рыжий кот исчез в грудинах деревьев. Тео шел, цепко шаря глазами листву: его не покидало ощущение, что он был в этом месте. Как будто Черный лес был пришит к его ДНК.
— Гермиона, выходи! — он крикнул громче. — У тебя нет палочки, ты не сможешь убежать от меня.
Лес до боли был знаком ему, Тео не знал этого места, но почему-то был уверен, что принадлежит ему. Эти черные тени хранили в себе следы чьих-то душ, отпечатавшихся в них. В темных скелетах деревьев не росло ни единого листочка, они шелестели своими ветками-костями так же глухо.