Гермиона Грейнджер была слизеринкой. Была ею более их всех вместе взятых, ведь Салазар не был глупым и страшным человеком, и наверняка он оценил бы каждое из качеств Гермионы, хотя сам придерживался средневековых взглядов, впрочем, характерных его времени.
Возможно Гермиону не любили за это.
Она не сильно расстраивалась. Просто выработала формулу общения и проводила время с настоящими и близкими ее сердцу друзьями. Гарри с Роном на многие вещи смотрели иначе. Слишком идеально и радикально, но они и родились в разных кругах.
Но на этом вечере не было ни Гарри, ни Рона, поэтому она стояла в одиночестве и помешивала длинной серебряной ложкой пенку от эля. Парни время от времени сворачивали шеи, но она оставалась одна. Желания подходить к кому-либо не было. Гермиона пришла на эту вечеринку отчасти из-за скуки, а отчасти от желания разобраться в своих чувствах к Теодору.
Он стал проблемой. Если уже даже Астория заметила, что Тео проявляет небывалую активность, дело пахло керосином. Вроде бы он был симпатичным: темные волосы, высокая сухая подтянутая фигура, острые черты лица. Но Гермионе он категорически не нравился. В Тео была какая-то странная подоплека. Гермиону не покидало ощущение, что он живет в какой-то своей реальности. Он воспринимал свои ухаживания за ней как что-то, что непременно закончится успехом, и она была абсолютно уверена в том, что он уже отрепетировал речь, с которой будет просить у отца ее руки. А эта уверенность, с которой Тео обращался с теми, кого не считал равными себе!
Это было отвратительно. Он буквально показывал своим поведением, что мир принадлежит мужчинам, а его статус решает все. Все чистокровные парни одинаковые!
И вместе с этим Гермиона видела, что он полностью подчинен авторитету Малфоя. Возможно это выходило неосознанно, но при нем он как-будто терял собственное мнение.
Гермиона постучала длинной ложечкой о край бокала с негодованием.
Теодор может просить, что угодно, но она никогда не будет с ним. Просто не тот человек, которого она хотела видеть рядом. Гермиона не верила в принцев чармингов, но Теодор менее всех людей подходил ей.
Стоило ей разобраться с этим вопросом у себя в голове, как двери Выручай-комнаты распахнулись и на пороге появился тот, кого она уже осудила.
Он запыхался и выглядел недовольно. Черные волосы были взъерошены, а костюм в румынском стиле смялся. Теодор подхватил стакан с огневиски с ближайшего подноса и мгновенно осушил его. Гермиона ощутила дежавю, когда он стал обшаривать сумрак зала сканирующим взглядом. Точно такой она видела у Астории.
Гермиона попятилась назад, она постаралась спрятаться за розовым кустом, но белое платье Невесты Дракулы, пускай, и залитое кровью, выдавало ее присутствие. До нее донесся хриплый голос Тео.
— Грейнджер не видел?
Она сделала еще несколько шагов назад и почувствовала, как наткнулась на пустоту — позади были бархатные портьеры. Недолго думая, она зашла за них.
***
Вопреки ее ожиданиям в этой нише была еще одна небольшая комната. Здесь стояли ящики с огневиски, были свалены чьи-то костюмы и головные уборы. Видимо помещение играло роль вспомогательного. Гермиона огляделась. Она была не одна.
— Привет.
Драко поднял на нее глаза. Он полулежал на зеленом бархатном диване и просматривал какое-то письмо. Гермиона ощутила на себе холодный взгляд. Он изучающе осматривал ее.
— Неплохо выглядишь, Грейнджер. — наконец ответил Драко и снова перевел свои глаза на письмо. Гермиона вздохнула.
— Мммм, спасибо, Малфой. Ты не возражаешь, я посижу тут?
Драко не отрывался от своего текста, демонстрируя огромный интерес к написанному. Он выждал пятнадцать секунд и проговорил безразлично, но цепко.
— Сиди.
Гермиона опустилась в соседнее кресло, стоящее напротив Драко. Он продолжал читать, то есть игнорировать ее, но Гермиона почему-то была уверена, что он следит за каждым движением, которое она делает. Гермиона осторожно зачерпнула немного пенки эля и поднесла к губам. Но, вместо того, чтобы проглотить его, она размазала пенку по губам, а потом облизала их, закусив вермилион нижней.
После этого Драко закрылся письмом чуть ли ни по самую линию роста волос.
Гермиона попыталась сдержать ухмылку. Она окончательно расслабилась и откинулась на спинку кресла.
— Почему ты одна? — Гермиона, изучающая интерьер этой каморки, вздрогнула. Его Величество соизволило заговорить?
— А почему я не могу быть одна? — спросила она дерзко.
— Грейнджер, мне придется попросить мистера Грейнджера провести с тобой беседу об уважительном отношении к собеседнику. — раздалось из-за бумаги.
Гермиона хмыкнула и поставила хрусталь на стол.
— Ты сейчас серьезно, мистер Леттер?
Малфой наконец опустил листок и посмотрел на нее гневно.
— Ответь на мой вопрос, Грейнджер. Нотт уговорил меня пригласить тебя сюда, а ты каким-то образом вламываешься в мое убежище! — на этих словах она почувствовала странный укол. Как-будто бы смела надеется, что инициатива исходила не от Нотта! Какая дура.
Гермиона мгновенно выпрямилась и не менее злобно ответила.
— То, что Нотт куда-то там меня пригласил, не делает его хозяином моих действий! Я буду делать то, что считаю нужным.
— Вот как, мисс Самостоятельность. — Малфой улыбнулся от ее слов. — А я тоже могу делать то, что считаю нужным. Например, возьму и позову сюда Тео. — не обрывая улыбки, он потянулся к волшебной палочке.
От возмущения Гермиона вскочила на ноги и тоже выхватила свою палочку.
— Тогда я позову сюда Асторию! — ее глаза уперлись в малфоевские. Гермиона блефовала, она не знала о характере отношений между ними, но почему-то после сегодняшней беседы с Асторией она почувствовала, что может сказать эти слова. Мгновение он выглядел несколько удивленно, потом эта эмоция сменилось яростью. Он тоже вскочил на ноги.
— Грейнджер, не вынуждай меня вступать с тобой в поединок! — ее палочка уперлась ему в плечо. Они оба задыхались от переполненных эмоциями предложений.
— Малфой, ты первый начал! Я просто хотела тут посидеть. И мы оба знаем, что из поединка выйду победительницей я! — Гермиона откинула кудри и царапнула пиджак его вампирского сьюта.
Глаза Драко сверкнули в темноте как-то уже совсем не по-человечески. Он перехватил ее запястья и скрутил за спиной, надавливая на руки. Гермиона пискнула от боли, он сдавливал тоненькие запястья своими теплыми большими ладонями в недобрых побуждениях, но почему-то ей стало совсем уж плохо. Гермионе вспомнился ее сон.
Она вдруг прекратила всякую борьбу с ним, палочка выскользнула из пальцев на каменный пол, она обмякла и расслабленно посмотрела ему в глаза. Просто посмотрела. Не сопротивляясь и не дергаясь, словно он не вывернул ей руки за спиной железной хваткой, а обнимал и шептал скабрезности.
Малфой видимо сам не ожидал своих действий. Он замер. Сердце Гермионы билось как у кролика, когда его руки вдруг притянули ее к себе ближе. Она почувствовала грудью, которую от его жесткого черного сюртука отделяла лишь тонкая ткань белого свадебного платья, его напряжение. Взгляды не разрывались, мертвая хватка не разрывалась.
Он мог сделать с ней, что угодно, но это ее отнюдь не возмущало.
Малфой склонился к ней, их разница росте была слишком ощутимой, и Гермиона была близка к обмороку. На зубах Драко виднелись наколдованные вампирские клыки, с которых стекала кровь, а она была облачена в костюм невесты Дракулы.