Каменный ливень затопил узкую тропинку на дне ущелья, завалил-засыпал озверевшего нойона. И осталось неприступным село.
Глыбы скатываются в реку. Из туннеля по узкоколейке с шумом выезжает караван вагончиков и сваливает вниз отрытую скальную породу.
«Насыпай, насыпай».
От самого входа в туннель тянется лента электрических лампочек. Она бежит вглубь, в темноту. Держась этой ленты, я уверенно вступаю в туннель.
Чтобы урвать здесь горсть скалы, надо пролить горсть пота. Параллельно узкоколейке течет ручеек, не потом ли он полнится?
Навстречу мне скользит караван вагончиков с грузом. Я прижимаюсь к стене. Что за чудо? Караваном управляет золотоволосая красавица. Да это же моя Астг! Но нет, только померещилось. Это другая звезда, звезда Мелика. Невестка бабушки Шогер, мать той девочки, что принесла мне «кусачую» воду.
А может, это Астг из молельни пустынника Нерсеса? Кто еще, как не женщина из легенды, может подчинить себе этот стальной караван?
Но вот звезда Мелика остановила свой поезд, и я очнулся.
— Пришли? — говорит она. — Видите, как у нас хорошо под землей, прохладно.
Говорит и улыбается, обнажив белые ровные зубы:
— Они далеко? — спрашиваю я.
— Кто?
— Мелик, Граче и все остальные, чьим потом полнится этот ручей?
— Далеко. Держитесь света этих лампочек и дойдете.
Она не спешит уезжать. Хочет что-то сказать. Я это чувствую.
— Вчера наша Астг показала мне одно письмо, — наконец проронила она, глядя куда-то в сторону.
— Какое письмо?
— Ваше письмо с фронта.
Словно жаром из лавы обдало мне лицо. Но я молчу, не знаю, что сказать.
— У нашей Астг очень нежное сердце… Она плакала. Почему вы после этого письма больше не писали ей? Почему?
Звезда Мелика, не дождавшись ответа, резко сорвала с места вагончики и уехала. В ущелье гремела река: «Насыпай, насыпай».
Еще насыпать? Как уместить в одном сердце столько боли? Как?
В туннеле душно. Я расстегиваю куртку. С потолка срываются холодные капли.
«Насыпай, насыпай».
Пусть эта порода обрушится мне на голову, пусть! Чтобы все наконец кончилось! Все…
Возвращался я вместе с Граче.
И на этот раз навстречу нам несется караван вагончиков. Звезда Мелика дает долгий сигнал, и мы прижимаемся к стене.
— Огонь, а не женщина! — озорно подмигивает Граче. — Эй, Астг!
— И она Астг? — удивляюсь я.
— Разве не похожа на звезду?
— Нет, почему же. Просто у вас есть еще одна Астг — сестра твоего отца.
— Да, — кивает Граче. — И еще одна, та, что стала легендой. Наш род никогда не был беден звездами. Что правда, то правда.
Вагончики приближаются. Астг сдерживает ход. Граче с шутливой сердитостью выговаривает ей:
— Поосторожней со своим космическим кораблем. Где это видано, прижала к стене двух мужчин.
Астг смеется.
— Обоих вас надо одним жгутом связать, — бросает она. — Испугались? Погос-Петрос из вас не получится, увядшие холостяки.
Граче даже обиделся.
— Болтаешь всякое, — отмахнулся он.
Астг залилась еще звонче.
— Не сердись, деверек. Цветов на свете много… — сказала она наконец и увела свои вагончики.
Я с минуту смотрел ей вслед и зашагал вместе с Граче. Шли мы навстречу свету. Мне показалось, что Граче как-то уменьшился в размерах. Туннель стал уже, сжимал наши плечи. И я вдруг спросил:
— Не видно что-то твоей тетушки Астг. Где она?
Граче ответил не сразу. Я ждал и в растерянности ступал то на рельс, то мимо.
— У власти она, — сказал наконец Граче. — День и ночь занята делами поселка. Тоже не женщина — огонь! Не оставляет меня в покое. Только и слышу; это построй для поселка, то построй. Наши встречи тем и кончаются. Она-то не спросит, не упрекнет, почему я остался увядшим холостяком, не то, что эта Астг… И кафе я построил по ее заказу.
— А семья у нее есть?..
Граче отрицательно качает головой.
— Мы с нею оба неудачники в этом смысле. Оба — увядшие холостяки. Хотя она, конечно, далеко не увядшая. У нее был какой-то свой цветок, синий, красный или черный, не говорит. А ждет кого-то. Глядишь, так и прождет всю жизнь.
Хорошо, что Граче идет впереди и не видит, как бьет меня дрожь. Не под землей я, а во льдах горы Татан вместе с моей Астг…
«Не уйдешь ведь, правда?»
Срываю мох с камней Цицернаванка, чтобы не замшели каменные письмена.
«Не уйдешь…»
А я ушел. Скитался неведомо где, и вот…
Солнце. Весна.
Водопадами срывается в теснину ущелья Лорагет. Падает в Воротан — синим поясом на его спину. Захлебывается буйный Воротан глыбами, сорвавшимися сверху со скал. Здесь строят плотину.