Я не выдержала! Привстав на цыпочки, я требовательно впилась в его заледеневшие губы поцелуем, замирая, страшась его реакции. И он…не отпрянул! Его губы не разомкнулись под моим напором, но лед не обжег, и протеста не было!
«О, Дариан, если бы ты только знал, как много ты стал значить для меня. Если бы ты только мог чувствовать, все то, что скопилось в моей душе за все это время, и что цветет каждый раз, когда я просто думаю о тебе! Мой золотоволосый Творец, мой окаменелый, мой Дар».
- Что-нибудь чувствуешь? – прошептала я ему в губы, не открывая глаз, ощущая холодное дыхание, что касалось моего лица.
- Ох, и разочаруешься, жаждущая, - Дар улыбался. Я чувствовала его улыбку, касаясь пальцами его губ, несмотря на холод, который кусал пальцы. И пусть Творец проклянет меня на месте, если в Дариане не проснулась симпатия ко мне! Неужели камни на него все-таки действовали?
- Ты же окаменелый, а не железный! Теперь сам целуй! – выдохнула я, понимая, что это единственное, что я хочу сейчас делать – целовать его. Помнит или не помнит, верит или не верит. Я так давно его не целовала! Я жаждущая и, похоже, я всю свою жизнь отныне буду желать его поцелуев!
Мое счастье омрачало только тихое подвывание Зиро, ведь теперь лед перескакивал на меня! Он не только пронзал сердце Дара, но и мешал мне пробиться к моему любимому, замораживал все внутри и снаружи. Даже меня! Но я не хотела останавливаться, терять даже секунды тех мгновений, когда я еще могла быть так близко к Дариану, а потому я прижималась к нему все сильнее, и обнимала его сжатую в кулак руку с двумя камнями, что разгорались все ярче и ярче! А лед все крался по моему телу, поднимался все выше, и вот я уже не могу шевельнуть ногами. Меня пригвоздили к месту!
Рев Зиро, и по моим венам бежит не кровь, а огонь! Он не дает льду проникнуть под кожу и причинить боль! Но я срасталась с Даром, что превращался в ледяную статую, сраженный холодом, что, подобно мору, пробрался в самое сердце и брал над ним верх! И только его губы, наконец, шевельнулись…и ответили на мой поцелуй! Что может быть прекраснее, когда любимый отвечает тебе взаимностью?
Грот озарил свет! Тот самый, что однажды разгорелся в обычной комнатке на втором этаже таверны. Второй камень! А лед подбирался все ближе, он неустанно стремился вверх по моему телу, но я не могла сказать Зиро о барьере, ведь тогда наша связь с Даром прервалась бы, а я должна была быть с ним!
Я оторвалась от его губ всего на мгновение, делая вдох, и с последними силами рванулась к нему навстречу, прижимая свою руку с последним камнем к его груди, и нас полностью покрыл лед…
***
На этот раз свет шел не из камня. Мы были объяты им, купаясь в его лучах, что пробивали лед, не щадя его, заставляя того стонать, трещать, звенеть. Ледяная стена вокруг нас рушилась, а я все по-прежнему не отрывалась от губ Дариана. Только вот он был совсем не против этого, даже наоборот! Его руки властно обхватили меня за талию, а губы перехватили инициативу и действовали с не меньшей страстью! Зиро внутри меня завилял хвостом и зарычал от радости. Пепельные за спиной Дара тяжело выдохнули, словно скинули с плеч тяжелый груз, а я…уперлась свободной ладошкой в грудь окаменелого и, прервав поцелуй, строго уточнила:
- Кто я?
- Да брось, Кия! – нетерпеливо потянулся ко мне Дар.
Его золотые локоны ластились ко мне и сплетались с моими прядями.
- Ладно, с именем разобрались, - у меня аж коленки подкосились от облегчения. – Ты вот это видел? – выставила я между нами руку с изумрудным узором.
Я чувствовала, что это ОН, видела по глазам, но так боялась поверить!
- Ага, - этот узор немедленно поцеловали. – Моя работа, - самодовольно заявил он мне с горящими глазами!
Да ладно?! Совсем недавно пел мне совсем другое!
- Так я жена? – все допытывалась я, продолжая уворачиваться от поцелуев.
- Еще какая, – резко переменился он и ласково провел рукой по моим волосам, заглядывая в глаза. Больше в нем не было игривости и задора, вся радость в миг схлынула. В его голосе звучала боль. Изумруды сияли нежностью, любовью и…сожалением. И как бы он не отшучивался, как бы он не дразнился, я ощущала его липкий страх. Он был не в глазах, он был в душе. Я не могла объяснить того, что чувствовала его в эти самые минуты. Но ему было страшно. На лице улыбка, а в груди тоска. Я еще даже не сделала и шага назад от него, а в душе уже жила тоска по мне. Он, наверное, впервые в жизни боялся не найти слов или сказать не те. Подобрать недостаточно глубокие, недостаточно сильные слова, чтобы раскрыть мне свою душу, чтобы извиниться. Словно он стоял на краю пропасти и готов был молвить последнее желание. И за что извиниться? За то, над чем не был властен? Да, наверное, в этом и заключается сила любви, в желании оправдаться даже за то, с чем просто не мог бороться. А ведь он был таким сильным до последнего, отдавал мне всего себя и дрожал надо мной, когда угасала моя жизнь, несмотря на то, что он сам медленно умирал. Он просто не знал, смогу ли я когда-нибудь простить его, а так же сможет ли он когда-нибудь простить самого себя. Сможет ли отпустить, если я предпочту уйти. Сможет ли удержать, если начну вырываться. Сможет ли потребовать любви…теперь. Когда дорога к ней была потеряна дважды.