«Магия ведет себя неправильно рядом с ним, и если и действует на него, то искажается. А уж большие сгустки энергии просто взрываются, рассыпаются и теряют силу».
Вот оно! Прант поглотил ее и погасил, оставив меня совершенно беззащитной перед самой собой.
- Кия!
Я срываюсь с места раньше, чем нахожу глазами ЕГО, раньше, чем успеваю подумать о высоте, бесконечно долгом падении вниз и о твердой земле, о которую я разобьюсь в лепешку, если меня не поймают. Скрестив пальцы на удачу, я лечу навстречу протянутым ко мне рукам совсем не с воинственным, а с трусливым визгом. И меня, слава Творцу, ловят! И уж точно не хрупкие женские руки, и прижимают меня далеко не к девичьей груди!
- Наконец-то, я держу тебя. Чуть с ума не сошел! - холодное дыхание обжигает мое ухо, запах пота и зимнего утра заставляет меня судорожно втянуть в себя воздух и распахнуть глаза, чтобы утонуть в изумрудном сиянии и, немедля, в порыве щемящего, еще не до конца осознанного счастья, зарыться лицом в золотые кудри, потому что слова позорно застряли в горле.
Это был взрыв! Его голос, его запах, его глаза. Он словно вышел из самого сладкого сна. Мой личный Творец, мой Бог. Он все, о чем я когда-либо мечтала. Идеален, идеален во всем. В своей окаменелости, в своем упрямстве, в своем сарказме. Такой подходящий и такой родной. И с его появлением все вдруг встало на свои места. В мою душу вернулась невероятная любовь к Дару! И задушить мою жажду, потребность в нем не суждено никому! Я его, а он - мой!
- Меня так долго не было! – захныкала я, заливаясь слезами.
- Милая, тебя не было всего два дня, но мне тоже показалось, что тебя не было рядом целую вечность, - пылко выдохнул он, впиваясь в мои губы жадным, жестким поцелуем, мягко покачивая меня на руках. И от контраста его холодного дыхания, теплых губ и ненасытно ласкающего языка, из моей груди вырвался полный невысказанных чувств стон.
- Погоди-погоди, - спохватилась я, титаническим усилием воли заставив себя отстраниться. Творец, что мы творим? А время, а Прант? Но мое тело льнуло к своему окаменелому, и уже тосковало по его сладким пыткам, несмотря на доводы разума, - Дар, тебе же нельзя…
- Ты права, мне запрещено подвергать тебя такой опасности!
- Кем запрещено?
- Сердцем, оно не выдержит еще одной смертельной разлуки с тобой, - отчаянно шепнул золотоволосый Повелитель, с блаженным видом прижавшись своим лбом к моему.
- Эй, неудержимые романтики, поторопитесь! Кия, а ну, соберись! Показывай, куда дальше!
А дальше было проще! Меня крепко сжимали в стальных объятьях, размашистыми прыжками доставляя нас на нижние уровни.
Ниже некуда
Мы стремительно разрезали кубы Обливион, как стрелы, выпущенные из лука, стремящиеся поразить свою цель, и чем ниже, мы спускались, тем больше терялись в эпицентре стихийного бедствия. Нас поглощали руины. Огромные глыбы каменных, расколотых стен очень скоро сомкнулись над головами. Столбы пыли осыпались на нас градом, затрудняя дыхание, а крики о помощи заложников лечебницы тонули в раскатах грома. Еще 10 минут назад небо было ясным, слепящим. Но время вышло. Небо заволакивало тяжелыми, чернеющими тучами, безжалостно пожирающими бледнеющие, и, в конце концов, исчезающие лучи солнца. Мы погружались во мрак запутанных коридоров, в проемах которых, подобно искрам перед самыми глазами с оглушительным ревом сверкали молнии, ослепляя и предвещая расплату за содеянное.
Мы спустились ниже некуда, дверей в темноте не разглядеть. Как только ноги снова коснулись земли, ладони протестующе сжались на стальных плечах окаменелого, который, придерживая за талию, мягко обхватил жесткими пальцами мой подбородок, отрывая от созерцания его бледной шеи, где так быстро и волнительно билась жилка, и опаляя меня острым, горящим взглядом, выражающим настороженность и волнение.
- Кия.
«Мир не рушится вокруг нас, время не утекает сквозь пальцы, мы в безопасности», - внушает его голос и проникает в каждую клеточку моего тела, обволакивая теплом и нежностью, и я теряюсь от контраста его слов и злого, отрезвляющего бормотания Пранта где-то впереди. – Ты должна помочь нам, милая. Где Хастал?