– За Сиену отвечаешь головой. Действуем по плану, как договаривались. И без глупостей, - прогремел смутно знакомый властный, леденящий душу голос Повелителя, и меня передернуло от пронзившего позвоночник холода, да и свободолюбивого Пранта перекосило от приказа окаменелого, но привычно ерничать он не стал, ограничился кивком.
Признание
Отступление:
(Я ооочень долго не могла продолжить писать. Мне не нравилось все, что бы я не писала. Даже два предложения вызывали у меня раздражение, и я удаляла черновик. Не могла понять, что же не так. И одну из причин моего молчания я нашла. Это Дариан. Он меня разочаровал. Скажете, что это смешно, ведь я сама его придумала и сама пишу, что ему делать, но…как по мне, слабоват он оказался в этой части книги. Кия его превосходит. И для меня было важно показать, что сам Дариан это понимает. Кия этого не видит, она любит его и не замечает недостатков, прощает ему абсолютно все. А вот он чувствует свою вину за то, что большая часть ответственности ложится на хрупкие плечи его жены, а не на него. Для героини это не столь важно, точнее, она не задумывается о распределении «ролей» в сюжете, (это делаю я - автор, а я не Кия и пишу ее не с себя), к тому же Кия очень добрая, чтобы долго злится или таить обиду. Эта часть книги не столь эпичная в плане сюжета, но мне хотелось бы показать именно чувства героев и их взаимоотношения. У Дариана были определенные проблемы в отношениях с девушками в прошлом, о которых я непременно расскажу, а потому он дорожит Кией и безумно боится ее потерять).
***
- Я опоздал.
Это было первое, что он произнес, после того, как портал схлопнулся, унося с собой поразительно похожую на бледную, худую, облаченную в черное одеяние смерть Сиену и крайне серьезного Пранта, который вернул себе прежний облик, чтобы нести Повелительницу на руках.
Я обернулась.
Его лицо вопреки холоду и накалу страстей не было каменной маской. Сжатые в кулаки руки нервно разжимались, чтобы тут же сжаться с новой силой и треском льда на костяшках пальцев, а на живом лице читалось выражение непримиримой борьбы гнева и…уязвлённости. Странная смесь чувств. Он злился так сильно, что его глаза мутнели, а верхняя губа поднималась, обнажая стиснутые зубы. Но все же встречаясь со мной взглядом, он сдувался, опускал плечи и выглядел при этом так, словно я ранила его. Глубоко и смертельно. Мне открылось его измученное, усталое лицо с тенью печали в глазах.
- Нет, - я соврала легко, отмахнувшись. Ведь это было неважно! Мы снова вместе, здесь и сейчас!
Но его словно плетью ударили от моего «нет», он вздрогнул, широко распахнул глаза, а затем, прищурившись и резко качнув головой, шагнул ко мне, почти вжимая в покрытую льдом стену.
Ох! Холод ужалил лопатки и прострелил все тело. Как будто на айсберг налетела! Или меня зажало сразу между двумя. Что же случилось? Только что стоял такой невозмутимый, счастливый! А сейчас пугает меня! Совсем озверел!
- Дар…
- Я ОПОЗДАЛ!
Он грохнул кулаком позади меня с такой разрушительной силой, что уже в следующее мгновения я, зажмурившись от его внезапного громкого крика, почувствовала дуновение ветра, а спина потеряла опору, но ледяные руки вцепились в меня, не давая упасть.
Творец, я испугалась! Правда, испугалась. И даже Зиро напряженно подрагивал под кожей, в любой момент готовый выставить щит. И Дар понял это, поморщился от досады, и, ослабив хватку на моих руках, с шумным выдохом опустил голову на мое плечо.
Стало тяжело, плечо заныло, но я так растерялась, что промолчала, ожидая, что Дариан переведет дух и объяснит мне то, что его так терзает. Разрушенное подземелье, холод и темнота кругом, нас засыпает снегом, а я с нежностью и волнением смотрю на своего окаменелого, которого просто ломит от внутренней боли. И мне хочется унять ее, забрать себе, утешить его. Я протянула руки к его склоненной голове и зарылась пальцами в его золотые пряди, замечая, как он расслабляется в моих объятьях.
- Всего два дня, - морозное дыхание опалило ключицу. – Каких-то проклятых два дня! Я думал, хотя бы здесь, в своем мире я смогу защитить тебя, оградить от опасностей, но вновь ошибся! - он бормотал так тихо и быстро, что мне приходилось ловить каждое его слово, почти не дыша, а он все выше поднимал голову, легко ведя кончиком носа по шее, вызывая во мне самые противоречивые чувства: волнение, смятение, желание. Дариан добрался до моего ушка, и как сокровенную тайну поведал мне то, что мучило его. Он злился на самого себя! – Еще никогда в жизни я не ощущал себя таким никчемным и слабым, - он аккуратно, будто боясь, что я оттолкну его, обхватил меня за талию, и прижал к своему телу. Или это он прижался ко мне? Прильнул, словно был не в силах больше держаться на расстоянии. Наши глаза, наконец, встретились, он не поднялся выше моего лица.