Но деятельность нашего героя по подготовке новой конституции не ограничивалась вопросами образования. Он стал одним из главных пропагандистов этого сталинского проекта, который пришлось с трудом и скрипом проталкивать через партийный аппарат. Сформировавшаяся к 1930-м годам после разгрома всех оппозиций правящая бюрократия, внешне лояльная Сталину и его курсу, де-факто обладала всей полнотой власти в регионах и на местах. Сложившаяся к тому времени система выборов в Советы и парторганизации разных уровней была многоступенчатой, с многочисленными ограничениями в праве голоса и изъянами, вроде голосования списком, открытого голосования или кооптации. На практике бюрократия хорошо освоила эту систему, умелыми манипуляциями сводя её к ритуальным формальностям. Новая конституция впервые в истории страны вводила всеобщее прямое и тайное голосование.
Для высшего руководства СССР такая передовая по форме демократия ничем не грозила — при всех сложностях ситуации внутри страны набравший силу «культ личности» позволял лично Сталину и ближнему кругу не опасаться исходов широкого народного голосования. Но всеобщие и прямые выборы на местах становились мощным средством давления на региональную и местную бюрократию.
Сталинская конституция стала одним из средств создания более эффективного государства. Ликвидируя любые классовые ограничения, она завершала и период раскола общества.
Заметим, что на единство общества работали и «культурные» мероприятия тех лет — не случайно конституционная реформа 1936 года по времени совпадает с кампанией против формализма в искусстве. Новая конституция отменяла раскол общества на субъекты и объекты «диктатуры пролетариата», а новая политика в области искусства боролась с раздвоением культуры на «элитарную» и «массовую». Наш герой принимает непосредственное участие в ключевых событиях этого процесса.
В ноябре—декабре 1936 года проходит VIII Чрезвычайный съезд Советов, который утверждает новую Конституцию СССР. Андрей Жданов выступает на съезде как один из основных докладчиков по вопросам нового Основного закона. Главная мысль была подана в обрамлении привычной риторики о «марксизме», «врагах народа» и «диктатуре пролетариата».
«Товарищ Сталин, — ссылается на высший авторитет Жданов, — совершенно правильно указал на то, что всеобщее избирательное право означает усиление всей нашей работы по агитации и организации масс, ибо если мы не хотим, чтобы в Советы прошли враги народа, если мы не хотим, чтобы в Советы прошли люди негодные, мы, диктатура пролетариата, трудящиеся массы нашей страны, имеем в руках все необходимые рычаги агитации и организации, чтобы предотвратить возможность появления в Советах врагов Конституции не административными мерами, а на основе агитации и организации масс. Это — свидетельство укрепления диктатуры пролетариата в нашей стране, которая имеет теперь возможность осуществить государственное руководство обществом мерами более гибкими, а следовательно, более сильными»{224}.
Как руководитель Ленинграда, товарищ Жданов не обошёл в выступлении и проблемы «своего» региона. Тем более что накануне съезда, 29 и 30 октября 1936 года, произошёл очередной конфликт на советско-финской границе — финская артиллерия обстреляла советскую территорию. Финляндия в те годы отнюдь не была мирным маленьким государством —она вполне сознательно и целенаправленно проводила антисоветскую политику, рассчитывая как на экономическую и внутриполитическую слабость СССР тех лет, так и на поддержку ведущих держав мира.
На съезде товарищ Жданов оценивал сложившуюся ситуацию в духе привычной советской риторики: «Под влиянием больших авантюристов разжигаются чувства вражды к СССР и делаются приготовления для того, чтобы предоставить территорию своих стран для агрессивных действий со стороны фашистских держав… Если фашизм осмелится искать военного счастья на северо-западных границах Советского Союза, то мы, поставив на службу обороны всю технику, которой располагает промышленность Ленинграда, нанесём ему под руководством железного полководца армии Страны Советов тов. Ворошилова такой удар, чтобы враг уже никогда не захотел Ленинграда»{225}.
Такое жёсткое предупреждение было воспринято в Финляндии и Эстонии как неприкрытое давление.
Через два месяца после принявшего новую конституцию съезда Советов, в феврале—марте 1937 года, проходит пленум ЦК ВКП(б), который ассоциируется в истории с одним из пиков репрессий. На пленуме первые секретари обкомов истерично клеймят «врагов народа», «двурушников», троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев… На этом фоне доклад первого секретаря Ленинградского горкома и обкома выглядит диссонансом: Жданов указывает коллегам, увлекшимся обличением «врагов народа», на важность предстоящих выборов в Верховный Совет.
«Нам предстоят, очевидно, осенью или зимой этого года, — говорит Жданов, — перевыборы в Верховный Совет СССР и в Советы депутатов трудящихся сверху донизу по новой избирательной системе. Введение новой Конституции отбрасывает всякие ограничения, существовавшие до сих пор для так называемых лишенцев… Голосование будет тайным и по отдельным кандидатам, выдвигаемым по избирательным округам. Новая избирательная система… даст мощный толчок к улучшению работы советских органов, ликвидации бюрократических органов, ликвидации бюрократических недостатков и извращений в работе наших советских организаций. А эти недостатки, как вы знаете, очень существенны…»
Жданов изложил основные, с точки зрения высших лидеров СССР, недостатки: «…за последние 2—3 года выборы областных, краевых комитетов и ЦК нацкомпартий проводились лишь в тех организациях, которые образованы заново в связи с формированием областей», вместо выборов, даже по старой, многоступенчатой системе, давно уже утвердилась кооптация, представляющая собой «нарушение законных прав членов партии».
«Наши партийные органы должны быть готовы к избирательной борьбе…»{226} — подчеркнул Жданов.
Увы, в существовавшей в 1930-е годы реальности партийные руководители, да и общество в целом, оказались «готовы к избирательной борьбе» в привычной им форме разоблачения и уничтожения врагов. Партийная бюрократия на местах имела все основания опасаться новой избирательной системы — всеобщее прямое тайное голосование вполне могло «прокатить» начальников на выборах в Советы. Само собой, проигравших выборы партработников пришлось бы освобождать и от партийных должностей, «как утративших связь с массами». В тех условиях для очень многих это означало крах и карьеры, и всей жизни.
Выборы в Верховный Совет СССР первого созыва пройдут 12 декабря 1937 года. Поэтому весь год региональная партбюрократия будет готовиться к ним по-своему — путём зачистки всех возможных конкурентов. В условиях всеобщего ожесточения нравов, шпиономании, борьбы с реальной и мнимой оппозицией это вылилось в вакханалию политического террора, массовые доносы и аресты.
Местный террор усугублялся и действиями высшего руководства — Сталин стремился убрать ненадёжных или некомпетентных региональных партийных руководителей. Но и высшее руководство, раздираемое изнутри политическими и личными интересами, не было единым. На всё накладывались неизбежные ведомственные склоки и противоборство чиновничьих группировок в партии, органах НКВД, армии и промышленности.
Не забудем и реально существовавшую оппозицию, неприятие нового политического курса, проводимого группировкой Сталина. Серьёзные внутриполитические перемены совпали и с достаточно радикальной сменой внешнеполитического курса. Ожидание мировой революции, имевшее место в 1920-е годы, окончательно сменилось пониманием, что существование страны в капиталистическом окружении затягивается на длительный период. Вместе с ощущением приближающейся мировой войны всё это предопределило переход от открытой конфронтации с капиталистическим миром к поиску международного признания и заключению возможных альянсов с некоторыми капиталистическими державами. Заметим, что все эти перемены не могли вызвать одобрения убеждённых сторонников «мировой революции». Такая оппозиция сталинскому курсу не была единой и организованной, но главное, что она была реальной, а не существовала только в пропагандистских материалах о разоблачении очередных «врагов народа».