– Вижу! – вновь крикнул кто-то. Грей знал, что этот голос принадлежит Фергюсу Драммонду.
– Что там? – отозвалось сразу несколько голосов.
– Не торопите! Это надпись, высеченная на льду… Я прочел ее!
– Ну? Ну? – послышались возбужденные крики.
– «Об этом вы узнаете от дамы», – объявил Фергюс. – Вот и все. «Об этом вы узнаете от дамы».
– Черт! – выпалил кто-то.
Гости заворчали, один из них громко спросил:
– Что толку от подсказок, если их знают все?
– Дама, мы слушаем! – выкрикнул другой гость, и все вокруг засмеялись.
Внезапно вдалеке на аллее показалась сияющая колесница. Толпа оживленно загудела. Гости расступились, объясняя друг другу, что в этой колеснице и едет та самая дама.
– Ты только посмотри! – прошептал Макс, когда Минерва приблизилась к собравшимся, стоя в колеснице – бывшей садовой тележке, задрапированной золотистой тканью. – Настоящая Боадицея!
– Она скрыла от меня, что хочет нарядиться Боадицеей – вероятно, чтобы сделать мне сюрприз. Если бы я раньше увидел ее костюм, то ни за что не позволил бы ей войти в дом.
Умело правя белой лошадью, Минерва объехала вокруг фонтана, крикнула: «На этом вы сидите!» – и устремилась к аллее.
Грей с трудом удержался, чтобы не броситься вслед за ней. Насколько он мог судить, все шло согласно плану. Супруги Арбакл и супруги Макспорран по-прежнему стояли на крыльце, не желая упускать ни единой мелочи необычной игры.
Через несколько минут «колесница» вновь показалась на аллее. Теперь лошадь двигалась шагом. Ею правила девушка в красном наряде и серебристом шлеме. Когда она подъехала к дому, гости уже успели разойтись.
Грей проследил, как Макспорраны и Арбаклы вошли в дом следом за Максом в пиратском костюме. Вскоре туда же хлынула вся толпа.
Девушка, правящая колесницей, не смотрела по сторонам, но прежде, чем остановиться возле дома, она коротко махнула рукой. Как и говорила Минерва, Айона Драммонд ради нее была согласна на все.
Взмах рукой служил условным знаком. Грей тотчас сорвался с места, выскочил из-за кустов и углубился в сосновый лес за домом. Он точно знал, где находится протоптанная слугами узкая и почти неприметная тропа.
Грей Фэлконер изучил ее как свои пять пальцев.
Через несколько минут он услышал тихое ржание и звон сбруи, а затем цокот копыт по замерзшей земле.
– Минерва!
– Я здесь, – послышался ответ, и она выбежала навстречу Грею, раскрыв объятия.
Тот бросился к ней, поднял и закружил над землей.
– Дорогая! Единственная моя! Получилось! Нас хватятся, когда мы будем уже далеко. Тогда записка объяснит, что мы сбежали и вернемся в Бэллифог, только когда сочтем нужным. Те, кто боится моего возвращения, примутся за поиски. Это займет немало времени, но зато я успею подготовиться к встрече. Ты понимаешь, что это значит, Минерва? Ждать будет нелегко, но в конце концов мы встретимся с врагами лицом к лицу и разделаемся с ними раз и навсегда.
– Да, – радостно согласилась Минерва. – Но больше всего меня радует то, что отныне мы всегда будем вместе.
Набросив припасенную теплую одежду, они вскочили в седла.
В последний раз оглянувшись на Модлин-Мэнор, Грей пропустил Минерву вперед и направил коня следом.
– В Эдинбург! – победно объявил он. – Вот увидишь, тебе понравится дом Россмара на площади Шарлотты!
Грей ликовал, ему казалось, что в эту минуту он способен выдержать любую борьбу. Враг остался позади, а впереди их ждала уютная крепость, где Грей надеялся спасти свою жизнь и любовь.
Глава 24
Минерва часто бывала в Эдинбурге, но ей еще не доводилось въезжать в город на рассвете, верхом на лошади, чуть не падая от усталости.
Здесь тоже недавно прошел снег, но не такой сильный. Грязь на разбитых дорогах смерзлась, лед украсил окна причудливыми узорами, на которые не хватило бы фантазии никакому художнику.
– Очень скоро мы будем на месте, – пообещал Грей. Впрочем, слова ободрения звучали весьма вяло. – Этот дом принадлежит маркизу Стоунхейвену, дяде Макса. Когда я учился в Итоне, я однажды гостил здесь на каникулах.
– Незачем подбадривать меня, Грей, – отозвалась Минерва. – Я беспокоюсь только за лошадей.
Они сменили лошадей всего один раз на маленьком постоялом дворе, где уже была готова подстава. Минерва не стала расспрашивать, как Грею удалось позаботиться об этом. Она начинала верить, что для него почти ничего невозможного нет.
– Лошади тоже скоро отдохнут, – сказал Грей. – Теперь главное – сделать так, чтобы никто не заметил нашего присутствия в доме. Нам не нужны визиты любопытных соседей или друзей Россмара и Стоунхейвена, решивших, что хозяева вернулись в город.
Они медленно ехали по одной из улиц Эдинбурга, где дома стояли этаким полукругом. Высотой в три или четыре этажа, все они имели выходящие на улицу террасы. Минерва рассеянно поглядывала на лестницы, выскобленные добела усердными слугами, на черные перила, припорошенные снегом, на полированные двери с ярко начищенными медными молотками и почтовые ящики, поблескивающие в туманном свете раннего утра.
– А ты уверен, что те, кого ты ждешь, явятся сюда? – спросила Минерва. – Что, если ты просчитался?
– Они непременно приедут, – ответил Грей, обменявшись с любимой красноречивым взглядом.
– Мне тревожно, – призналась Минерва. – Я сама не своя от беспокойства. Ты меня понимаешь, Грей?