И, как только что Михеич, растворился в облаке черной пыли пожарища.
Лишь полотнище с изображенным на нем былым великолепием, обесчещенное и поруганное пятнами пепла и сажи, погребальной хоругвью мерно колыхалось на ветру, печально и укоризненно шурша.
А Иннокентию Павловичу вдруг не ко времени и не к месту припомнилось Абгарычево любимое словцо — «анекдот». Он стоял на пепелище и все повторял и повторял его то ли вслух, то ли про себя, скорее с печалью, чем с обидой и болью:
— Анекдот… Анекдот…
Да и не был ли то именно что анекдот, нашенской, смехом сквозь слезы, выпечки анекдотец?!
2006