И Райан кивнул.
По его представлению, должна быть точка, на которой перестаешь быть гостем. Когда схлынут туристы, когда приехавшие по обмену студенты перестанут изображать из себя местных, когда мысль «вернуться домой» покажется фантастической.
Как далеко он ушел от ребенка, которым был для Стейси и Оуэна Шуйлер. Как далеко ушел от пылкого глупого дружка, которым был для Пикси; от соседа по комнате в общежитии, которым был для Уолкотта; от сына, которым был для Джея.
Что реальнее — это или мелкие преходящие, надетые на время и сброшенные личины? Казимир Черневский, Мэтью Блертон, Макс Уимберли.
В какой-то момент можно выскользнуть на свободу. В какой-то момент чувствуешь себя свободным.
Можно быть кем угодно, думал он.
Кем ты сам пожелаешь.
25
Джордж Орсон терял хладнокровие.
Вскакивал среди ночи с оглушительным воплем, потом сидел, вздернув колени, при горевшей настольной лампе на тумбочке у кровати и включенном телевизоре.
— Опять страшный сон, — говорил он, и Люси неловко сидела рядом, пока он погружался в долгое пустое молчание.
Это был второй день их пребывания в Африке, в номере на пятнадцатом этаже отеля «Ивуар», и Джордж Орсон уходил, приходил, при каждом возвращении все сильнее возбуждался и нервничал.
Люси торчала тем временем в номере, в высокой башне гостиничного небоскреба. Скучая и пугая себя до ужаса, она осторожно отклеивала с книжных страниц банкноты, глядя вниз на поток машин на хайвее. Шесть полос по окружности лагуны Эбрие — вовсе не с лазурной, как в буклете, а обыкновенной серой водичкой, не сильно отличающейся от озера Эри. Впрочем, тут хотя бы есть пальмы.
Она услышала, как он поворачивает ручку за дверью, бормоча про себя, наконец, ворвался, швырнул на пол электронную карточку-ключ, оскалил зубы.
— Мать твою, — сказал он, бросив с размаху кейс на кровать. — Будь оно все проклято ко всем чертям на хрен. — А Люси стояла с бумажкой в сто долларов, испуганно моргая. Никогда раньше ничего такого от него не слышала.
— Что случилось? — спросила она, глядя, как он шагнул к мини-бару, рывком открыл дверцу.
Пусто.
— Дерьмовый отель, — сказал он. — Называется четырехзвездным?
— Что случилось? — повторила она, а он лишь раздраженно затряс на нее головой, запустил пальцы в волосы, вздыбившиеся клочками засохшей травы.
— Нам надо получить новые паспорта, — сказал он. — Как можно скорее отделаться от Дэвида и Брук Фремден.
— Я не против, — сказала она, глядя, как он направился к телефону на письменном столе, сорвал с рычага трубку выразительным жестом, полным сдержанной ярости.
— Алло, алло, — сказал он и, по ее мнению, как-то странно вдохнул. Лицо заметно изменилось, когда он заговорил с сильно преувеличенным французским акцентом. Веки чуть опустились, губы обвисли, подбородок вздернулся. — Service des chambres? — сказал он. — S’il vous plaît, je voudrais une bouteille de whiskey. Oui. Jameson, s’il vous plaît.[56]
— Джордж, — сказала она, совершенно забыв, что он «папа». — В чем дело? — Но он лишь предупредительно поднял палец: ш-ш-ш.
— Oui, — сказал он, — chambre quinze quarante-et-un,[57] — сказал он и, только положив трубку, взглянул на нее.
— Что случилось? — сказала она. — Возникла проблема?
— Мне надо выпить, вот главная проблема, — сказал он и, сев на кровать, сбросил с одной ноги туфлю. — Но если хочешь знать правду, я несколько беспокоюсь, поэтому хочу сменить имена. Завтра.
— Ладно, — сказала она. Положила «Холодный дом» на журнальный столик, тайком сунула в передний карман джинсов сто долларов. — Только ты на вопрос не ответил. В чем дело?
— Все в полном порядке, — коротко бросил он. — Просто я параноик, — сказал он и сбросил другую туфлю на пол. Носил мокасины без шнурков, с кожаными кисточками спереди. — Спустись завтра утром в салон, — сказал он. — Попроси осветлить волосы. И подстричь, — сказал он, и она уловила в его тоне легкое отвращение. — Как-нибудь помоднее. Наверняка сумеют.
Люси дотронулась до своих волос. Еще не заплела косы Брук Фремден, которые ненавидела. Слишком детские, говорила она. «Мне, должно быть, шесть лет? Или восемь?» — говорила она, хотя в конечном счете поддалась уговорам Джорджа Орсона.
Начнем с того, что таких волос никогда не хотела. Вот о чем она собиралась напомнить, но, возможно, это значения не имеет. Он вытащил из кармана пиджака блокнотик размером с ладонь и принялся что-то записывать крошечными прописными печатными буквами.
56
Обслуживание номеров? Будьте добры, мне нужна бутылка виски. Да. «Джеймсон», пожалуйста