Инга БЕРРИСТЕР
ЖДУ ПРИЗНАНИЯ
* * *
Ей всегда было тяжело осознавать, что она оказалась ненужной своему отцу. Но раз уж так получилось, пришлось с этим смириться.
Печальную, но, в общем-то, заурядную историю семейной жизни родителей Линн узнала от бабушки, маминой мамы. Мама вышла замуж вопреки воле родителей, так что, как постоянно твердила бабушка, ничего удивительного не было в том, что брак закончился плачевно. Когда Эймон узнал, что жена забеременела, его отношение к ней сразу же переменилось. Он совершенно «забросил» свою благоверную, неделями не появлялся дома, шлялся неизвестно где. «Твоей маме он говорил, что ищет работу,-рассказывала бабушка.-Но я-то все понимала. Я твоему деду сразу сказала, чем все кончится. Сразу, как только увидела этого прощелыгу, твоего папашу. И оказалась права. Слава Богу, мой бедный муженек не дожил до печального дня… Разумеется, когда они поженились, то поселились у нас. Я настояла на этом. Я бы ни за что не позволила, чтобы моя дочь жила в какой-то грязной конуре. Не понимаю, зачем она вообще вышла за него замуж. Что есть муж, что нет.,. Он совершенно о ней не заботился. Его ничего не интересовало, кроме собственных картин. Он даже не делал попыток найти себе нормальную работу.
Мы с твоим дедом никогда не одобряли таких отношений. Конечно, твоя мама очень страдала, когда он ее бросил. Просто взял и исчез, ничего не объяснив… Ты родилась раньше срока. А моя бедная Джун умерла едва ли не прежде, чем ты сделала первый вдох. Через месяц пришло сообщение, что твой отец погиб в автокатастрофе. Туда ему и дорога!»
Обычно на этом месте бабушка поджимала губы и предостерегала Линн от неосторожных шагов, имея в виду, что мужчинам нельзя доверять, а любить их вообще противопоказано.
«В наше время нам приходилось выходить замуж,-наставляла она внучку.-Но теперь времена изменились. Женщины стали более самостоятельными. Так что у тебя есть выбор. И я надеюсь, ты не повторишь ошибки, которую совершила твоя бедная мама». Когда Линн стала постарше, она начала понимать, что и у бабушки с дедушкой далеко не все ладилось в их совместной жизни. Когда они были еще молодыми, дед завел себе любовницу. Причем эта связь длилась несколько лет и навсегда испортила отношения между супругами. Бабушка ненавидела «этих мерзких мужиков» и внучку воспитала в том же духе.
Еще будучи маленькой девочкой, Линн переживала боль матери, преданной и брошенной мужем накануне рождения ребенка, как свою собственную. Она очень живо представляла себе, что должна была чувствовать несчастная молодая женщина, которой тогда исполнилось всего-навсего девятнадцать лет.
И вот теперь выясняется, что отец не погиб. Более того, последние восемь лет он очень упорно разыскивал дочь.
Ехать осталось еще километров пятьдесят. Всю дорогу от Дублина до Андалусии Линн сдерживала нетерпение, жалея свой старенький «остин». Но теперь она едва не поддалась искушению вдавить педаль газа в пол. Однако, как ни сильно было возбуждение, жизнь научила ее осторожности. Линн решила не торопиться.
К тому же горечь и боль утраты вновь нахлынули удушающей волной. Если бы она приехала сюда хотя бы полгода назад. Если бы…
В свои двадцать четыре года Линн уже научилась не питать никаких радужных надежд. Она считала себя девушкой трезвомыслящей и практичной. Но то, что стало ей известно совсем недавно, настолько ее потрясло, что временами Линн сама себя не узнавала…
Время близилось к полудню. Жаркое августовское солнце стояло почти в зените. Пыльную дорогу перерезали резкие тени. Линн как раз проезжала через очередную сонную деревеньку. Хотя она почти каждый год проводила отпуск на континенте, на юге Испании не бывала еще ни разу. И Андалусия оказалась совсем не такой, какой ее себе представляла Линн. Конечно, она сейчас едет не по побережью, где курортная жизнь бурлит днем и ночью и где все пропитано атмосферой непрекращающегося праздника. Но все равно Линн никак не ожидала, что в остальной части провинции будет так тихо и сонно. Создавалось впечатление, что все здесь застыло в безвременье: виноградники и сады, за которыми ухаживали мужчины с грубыми лицами и женщины, одетые во все черное; тесные пыльные площади в маленьких, разморенных жарой городках, где Линн останавливалась перекусить и всякий раз приходила в восторг от обходительности хозяев кафе.
Готовясь к поездке, она прочла несколько книг по истории Испании. Мысли о прочитанном отвлекали и помогали справиться со свербящей нервозностью, которая не покидала ее всю дорогу. Неужели она действительно нервничает? Она?! Линн невольно поморщилась. Если бы коллеги увидели ее сейчас в таком взвинченном состоянии, они бы глазам своим не поверили.
Линн знала, что на работе ее считают сдержанной, замкнутой и холодной. Некоторые— даже излишне сдержанной и замкнутой. Однажды, еще в университете, один из преподавателей сказал ей, что она подозрительная и недоверчивая особа, которая не желает идти на контакт с людьми и старается отгородиться от всех глухой стеной, бдительно оберегая свое одиночество. И он был прав. По окончании университета перед Линн встал выбор: пойти работать в большую компанию или в маленькую частную фирму. И она предпочла крупную корпорацию, потому что там легче затеряться. Линн хотелось быть незаметной. Хотелось, чтобы никто ее не трогал.
Она быстро пошла вверх по служебной лестнице и сейчас уже возглавляла отдел, ведающий заключением международных контрактов. Линн часто ездила в служебные командировки, но ни одна из поездок не возбудила в ней такого щемящего восторга и не наполнила таким страхом, как эта. Впрочем, теперешняя поездка не шла ни в какое сравнение с командировками по делам фирмы. Это было путешествие в прошлое, в конце которого ее ждала встреча с семьей. С ее семьей, о существовании которой еще месяц назад Линн даже не подозревала.
И честно говоря, до сих пор еще не могла поверить в ту хрупкую цепь случайностей, которая привела ее в Андалусию. Если бы в то воскресенье она все же пошла на свидание с Томасом Ли, а не отправилась бы в читальный зал местной библиотеки, то никогда бы не наткнулась на объявление в газете и не узнала бы правду.
За последние несколько лет у Линн было предостаточно настойчивых ухажеров. Хотя она искренне не понимала, что те в ней нашли. Самая обыкновенная девушка. Чуть выше среднего роста. С густыми каштановыми волосами, которые на солнце отливали рыжиной. Светлая чистая кожа выдавала ее северное происхождение. А глаза миндалевидной формы меняли цвет в зависимости от настроения, становясь то золотистыми, то зелеными.
Линн с раннего детства считала себя дурнушкой и не сомневалась, что никто на нее не польстится и не возьмет замуж. Впрочем, ее это не удручало. А раз уж она решила, что все равно останется в старых девах, то и не стремилась производить впечатление на мужчин. Одевалась и подбирала макияж, исходя только из собственных вкусов. Словом, всегда оставалась самой собой, не желая ни под кого подстраиваться.
Но к несказанному удивлению-и раздражению-Линн, некоторые мужчины воспринимали ее равнодушие как вызов. Томас Ли оказался самым упорным. Он жил в Штатах, но часто бывал в Дублине, поскольку компания, где он работал, тесно сотрудничала с фирмой Линн. И всякий раз, приезжая в Дублин, он предпринимал решительные попытки вытащить Линн на свидание. В конце концов девушка нашла самый действенный способ от него отвязаться: она просто не отвечала на его звонки, делая вид, что ее нет дома.
Линн до сих пор толком не знала, что заставило ее читать частные объявления. Но одно уразумела: до конца дней ей не забыть потрясения, которое она испытала, наткнувшись на свое имя. Она перечитала объявление, наверное, раз десять, силясь понять, для чего ее может разыскивать такая солидная нотариальная контора, как «Кимберли и Бергман». Линн не сразу решилась позвонить. Дотянула до среды, но потом любопытство все-таки пересилило, и она набрала указанный в газете номер. Ей назначили встречу уже на следующий день. Вопреки ожиданиям, Эйбрахам Бергман оказался относительно молодым мужчиной лет сорока, не больше. У него была очаровательная улыбка, а весь стол в кабинете уставляли фотографии жены и детишек.